И я с силой ударил прямо туда, откуда на меня смотрела безжалостная правда
Ксенна.
пути внизу темным пятном маячила скала, скрывавшая внутри себя Святилище. Алый луч восходящего солнца блеснул над горизонтом и его свет словно озарил внутри меня память прошедших недель.
Как же это было мерзко!
Закутавшись в рванное вонючее тряпье, мы под видом нищих пробирались по городам верных. Выпрашивали милостыню, подряжались помогать по хозяйству, воровали то, что плохо лежит. Заботились о лошадях и верблюдах торговцев, из милости разрешавших нам примкнуть к их каравану. Врали всем встречным, выдумывая невероятные истории, чтобы разжалобить их и выпросить еды.
Когда мы покидали последнюю деревню, что лежала на нашем пути, Ганту настоял, чтобы мы ограбили напоследок общинный склад нам нужен был запас пищи для путешествия по пустыне и на то время, пока маг будет разбираться со всем, что найдет в святилище и подготавливать обряд, который вернет Ахмару его тело, а меня низвергнет в небытие. Тут между нами даже произошла небольшая стычка я заявила, что мне уже до смерти надоело вести себя таким позорным образом и предложила не прятаться и воровать, а взять днем открыто то, что нам нужно по праву силы. Вот тутто Ганту и не вытерпел.
Тебе надоело?! Надоело?! чуть ли не в голос заорал он на меня и от звуков его голоса несколько мелких пташек взлетели с узловатого деревца на околице деревни, под которым мы дожидались темноты. Знала бы ты, как это надоело мне! Я живу такой жизнью уже больше ста лет, Ксенна, и, видит бог, для меня это гораздо тяжелее. Я никогда в жизни не мог себе и представить, что буду нищенствовать сотню лет, что я буду жить в отбросах, пахнуть отбросами, питаться отбросами, бояться, что любое мое действие будет ошибкой, которая приведет меня к неминуемой и мучительной смерти! И все это время практически никакой надежды на то, что я смогу вернуться домой и снова жить так, как должен жить человек, а не жалкое, вонючее, пугливое пресмыкающееся
Тебе не понять, какая это безысходность, Ксенна. продолжил он уже потише. Остаться одному в чужом мире и уже даже не надеяться. Цепляться за жизнь по привычке. Видеть ночью во сне дом, а наутро снова просыпаться вот в этом Да, и скажи, с чего ты решила, что отобрать чтото силой это более достойный поступок, чем незаметно украсть? Это все одинаково мерзко, но другого выхода у нас нет. Нам ни в коем случае нельзя поднимать тревогу и привлекать к себе внимание. Мы уже проходили все это. Так что лучше просто молчи и делай то, что я тебе говорю!
Я сочла разумным последовать его совету, и ночью мы щедро набили свои сумки ворованной едой. А после побрели вглубь пустыни. Дальнейшее наше путешествие было просто унылым ковылянием по барханам с утра до вечера, прерываемое ночной трапезой и отдыхом. В последнюю ночь мы снова разбили лагерь примерно там же, где Верные казнили мальчишку, но никаких следов от него я не нашла то ли волки и шакалы растащили его кости, то ли вечные пески пустыни успели их поглотить. Заснуть той ночью я так и не смогла, да и Ганту все ворочался и покряхтывал с другой стороны едва тлеющего костра, так что еще до восхода мы, не сговариваясь, поднялись, собрали вещи и пошли вперед. И вот, наконецто, после всех злоключений мы на месте!
Я сбежала с бархана вниз и принялась ощупывать поверхность утеса, а когда нашла нужное место, бросила уже стоявшему за спиной Ганту:
Следуй за мной, не отставай и не останавливайся. Сначала тебя со всех сторон сдавит
а потом выплюнет внутрь. закончил за меня маг. Я даже могу рассказать то, о чем ты не знаешь этот вход заодно очищает тебя от грязи и болезней. Правда, я не понимаю, почему он вообще пропускает тебя по идее он должен быть закрыт для всех существ вашего мира. Но не теряй времени на напрасные пояснения. Пошли.
Я шагнула внутрь. Скала приняла меня в свои мягкие объятия, сжала, и извергла внутрь. В комнату моего падения. К алтарю, на котором я принесла в жертву собственного брата.
Как обычно, через несколько секунд после появления в святилище, вспыхнул мягкий свет, казалось, лившийся ниоткуда и отовсюду одновременно. Ничего за время моего отсутствия тут не изменилось небольшая пещера, в конце которой возвышается каменный куб с символом Великой Матери, а перед ним два каменных же кресла, стоящих боком ко входу друг напротив друга.
Оно! выдохнул мне в спину Ганту.
Я обернулась. Маг указывал на алтарь.
Это действительно то, что я искал, Ксенна! Это изображение символика нашей проклятье, я опять не знаю, как тебе это объяснить на языке твоего времени. Скажем так, символ группы людей, которые наняли мудрецов, чтобы сделать механизм, разрушающий стену между мирами и наняли нас, чтобы исследовать ваш мир.
Чтото вроде герба торгового
клана, снаряжающего караваны через пустыню? Знаешь, для меня всю мою жизнь это был Знак Великой Матери. Я всетаки не очень хорошо до сих пор понимаю, как это все связано
Я тоже. Но коекакие мысли у меня по этому поводу есть, и они мне совсем не нравятся. Знаешь что? Ганту уселся прямо на пол, скрестив ноги, и уставился на меня снизу вверх. Ты так ничего не успела мне толком рассказать, чем для вас было это святилище и что тут происходило. Садись и рассказывай сейчас.