Мне сказала об этом обычная веревка. ответил мне жрец и вытянул вперед руку, которую до этого держал за спиной.
Проклятье! Проклятье, проклятье, проклятье! Сердце застыло, сжатое в моей груди невесть откуда взявшейся ледяной дланью, а на лбу выступил холодный пот. Старикашка в своей лапе сжимал ту самую веревку, которой были связаны демоны и без труда было понятно по ее ровным краям, что она была разрезана лишь на самом кончике среза топорщились лопнувшие волокна. Ну нет, они не отберут так просто у меня мое торжество! Миг и я уже на ногах, держу жреца за горло, прижав его спиной к затейливому синезеленому орнаменту стены, а вторая рука сжимает клинок над его головой.
Говори! прохрипел я, приблизив острие клинка к его глазу. Говори, кто еще об этом знает!
Все, кому это необходимо. в его отрешенном лице не было страха. И не забывай, что это одна из двух веревок, что
ты велел перерезать. Вторая тоже у нас. Потому советую тебе убрать оружие и спокойно выслушать, чего ждет от тебя Храм.
Вы ничего не докажете Вы просто стая трусливых шакалов! я швырнул старика на пол и отвернулся от него. Если вы хоть заикнетесь об этом клянусь Оденом, я объявлю вас всех еретиками и велю разогнать Храм, а жрецов казнить на его белых ступенях! Я потомок АбдОдена, и народ будет на моей стороне!
Не в этом случае, Фейсал, не в этом случае. донесся изза спины противный голос жреца. Ты теперь убийца потомка АбдОдена, убийца родного брата. Более того ты заключил сделку с демонами Локи, продал свою душу, предав Одена и Лед. Никто не пойдет за тобой, кроме твоих личных воинов, да и среди них большинство от тебя отвернется, узнав, что именно произошло. Ты действительно войдешь в историю, как того всегда хотел все муршиды долго будут поминать Фейсала Братоубийцу, читая детям проповеди о коварстве Скверны и о множестве путей, по которым она может войти в людские души! И не смей больше клясться именем Одена, нечистый, ты вовеки отлучен от него! Ты предал своего предка и своего господа, и твое посмертное наказание уже определено. Но ты можешь пока выбирать, какова будет твоя жизнь мучительная смерть презираемого отщепенца или почетное управление Империей под мудрой опекой жрецов, знающих волю Льда. Ты держишь сейчас в руках нить собственной жизни смотри, не оборви ее сгоряча, ибо сделать ее целой уже ни у кого не получится.
Как же ты гнусен, старик, впрочем, как и все твои собратья! Если ты считаешь меня оскверненным то как ты можешь разговаривать со мной и предлагать мне спасение, чтобы моими руками править Империей? Скажи мне, разве ты не предаешь сейчас Одена? я повернулся и взглянул в глаза уже поднявшегося на ноги жреца.
Хоть это и не твоего ума дело, так и быть, я поясню. Мы те, кому Лед открыл свою волю, мы знаем, что есть истина и что есть погибель. Скверна легко проникает в души людские, и потому должны мы пасти народ жезлом железным, ведя его туда, куда указал нам Оден и открыли на своих священных страницах Саги. Это главное, и если нам приходится на пути своем использовать тех несчастных, что подпали под власть Локи, то ничего дурного в том нет. Напротив, даже победу скверны над твоей душой мы обратим скверне же на погибель, и твоими руками будет исполняться воля Одена, пусть и против воли твоей. Кроме того, ты тоже можешь одуматься и, отринув Локи, принять Одена всем сердцем твоим. Пусть и не сразу, как и твой брат.
Как брат?! его слова поразили меня до глубины души.
Ты думаешь, Фейсал, твой брат по своей воле выполнял все, что ему говорил Храм? жрец ухмыльнулся. О нет, после смерти вашего отца он тоже попытался было править по своему разумению, совершая ошибки, что могли открыть дорогу Локи к человеческим душам и погубить Империю. Пока мы не узнали о Нет, наверное я пожалею тебя и не буду говорить, какой грех жил в его душе. Скажу лишь, что Саги велят за такое казнить без промедления. Но мы рассудили, что казнь потомка АбдОдена только ослабит империю и внесет смуту и шатание в народ. И предложили ему тот же выбор, что сейчас предлагаем тебе. И он выбрал жизнь, Фейсал, и стал таким, каким ты его знаешь. Но через время даже в его одержимую скверной душу проник свет Одена, и он покаялся в грехах, отрекся от них понятное дело, это не отменило его посмертное наказание, но я думаю, что милостивый отец наш смягчит его муки. Ты тоже можешь придти на этот путь. Потому как велика любовь Одена к детям своим и милость его безгранична даже к падшим. Волею его мы протягиваем тебе сейчас руку и предлагаем путь спасения. Подумай. Я приду завтра, чтобы узнать, какой ответ ты дашь Храму.
И, взглянув на меня в последний раз, он вышел, тихо притворив за собой дверь. Я подошел к висевшему напротив ложа зеркалу в дорогой золотой оправе с вкраплениями чистой воды граненных бриллиантовых кристаллов. Из него на меня смотрел затравленным взглядом красивый мускулистый мужчина но он был бледен и сломлен, руки его дрожали, губы были искусаны, а волосы всклокочены. Ну как тебе, Фейсал Великолепный? Ты не хотел жить в тени марионетки жрецов а теперь сам станешь марионеткой на троне, послушной каждому велению Белого Храма. Ты всю жизнь презирал своего брата а теперь сам станешь таким же, как и он. Ты мечтал его убить а убил самого себя, убил прежнего свободного и гордого Фейсала. Я поздравляю тебя с этой победой!