Они посмеялись и оглянулись. Вокруг было тихо.
Рёрик сразу поймет, что я что-то скрываю, покачала головой Ефанда. Не втягивай меня в эти игры, брат. С этой девушкой явно что-то не так. Она знает наши имена! Она пыталась украсть Линн и увести ее из-под нашего носа! Я вне себя из-за Хо из-за Новгорода, а тут еще эта женщина!
Что ж, тогда надо расспросить ту самую Линн об этом
Так спрашивали! Молчит!
А чего ей не молчать, если ее все равно отправят в огонь, как кусок мяса? фыркнул Олег.
Ефанда кивнула и собралась было уйти, но Олег остановил ее.
Ты не выглядишь счастливой, хотя муж вернулся домой, хотя говоришь, что любишь, чего мне никогда не понять. Так почему ты несчастлива?
Ефанда вновь вспомнила, как в гневе ударила Мирославу. Чужестранка не была виновата в том, что была хороша собой и, возможно, нравилась ее мужу (что было лишь догадками и домыслами самой Ефанды), который не любил даже собственного сына. Ефанде было стыдно, но гнев и ревность оказались сильнее. Вся та неразделённая и невзаимная любовь к Рёрику вдруг обратилась в ненависть к Мирославе и была готова выйти наружу.
Меня просто... Я... Все хорошо, братец. Я просто обеспокоена за нашего отца и дядю не меньше, чем ты. Пусть я и теперь варяжская жена, а сердце у меня еще словенское.
Не становится ли и оно варяжским, Ефанда?
Она молчала, грустно улыбаясь.
Быть может, ты и между двух огней, а я нет.
Что ты задумал? Поедешь в Хольмгард предупредить? Тебя либо Рёрик убьет, либо сам отец
За что же ему меня убивать?
За то, что предал его.
Я не предавал отца, и ты это знаешь. А если же и так, то и ты стала предательницей, последовав за мной. И
Не дав Олегу договорить, Ефанда резко обняла его, попрощалась и убежала к мужу в общий зал, где продолжалась гулянка. Олег, немного помедлив, решил поскакать в Алаборг, что находился в тридцати минутах езды верхом. Он должен был предупредить Глеба.
Когда он отвязывал свою худую кобылку от поилки, он краем уха услышал подозрительные стоны и вздохи за башней. Олег не был тем мужчиной, который лезет не в свои дела не из вопроса воспитания, а из вопроса безопасности. Он не любил брать в руки меч, пусть и владел им хорошо. Его оружием было слово. Однако в этот раз любопытство взяло верх. Уж не чужестранке ли кто пытается навредить или обесчестить ее? Он не мог этого допустить, потому как чувствовал себя виноватым и обязанным ей. Олег привязал кобылу обратно и уверенным шагом, не стесняясь, обогнул раскатную башню и проверил, на месте ли меч. То, что он увидел, было хуже того, что он представлял или ожидал увидеть.
Глеб и Иттан, прижавшись к холодной стене крепости, ласкали друг друга поцелуями. Его словенский брат, враг викингов, и сестра самого конунга, жена знатного викинга, переступили черту, поставив на кон все: свои жизни и жизни словенского племени.
Понадобилось около пяти секунд, чтобы Иттан заметила словена. Она тут же оттолкнула своего любовника, опустила юбки и застыла на месте, не зная, что делать дальше. Глеб вглядывался в темноту, чтобы понять, кто стоит перед ними и в насколько плачевной ситуации он находится. Глеб подтянул штаны и обнажил лезвие, висящее за спиной, но, разглядев брата, тут же опустил руку. Пальцы его ослабли, меч выскользнул из руки и воткнулся в снег.
Несколько варягов вышли из крепости за башней. Воспользовавшись их громкими пьяными орами и смехом, на которые Иттан и Глеб отвлеклись, Олег развернулся, чтобы уйти. Это было бы удачным выходом из создавшейся неловкости. Но Иттан побежала следом, не дав Олегу обогнуть башню в обратную сторону. Глеб остался стоять на месте, не зная, как теперь говорить
с братом и как смотреть ему в глаза.
Никому не говори, Иттан схватила Олега за руку, но тот отдернул ее не намеренно, даже машинально. Он был зол на собственного брата, который, пойдя на поводу своего члена, подвел целое племя.
Иттан же боялась разоблачения не потому, что стала изменницей и теперь должна была умереть, а потому что боялась за своего любовника, за Глеба.
Олег хотел было уйти, но ему вдруг подумалось, что если он останется, то сможет извлечь из этого свою выгоду. Во-первых, пока викинги не уплыли в Новгород, Иттан могла бы быть его глазами и ушами в крепости: докладывать на Рёрика, докладывать о его планах на Хольмгард, оберегать Ефанду и как минимум не давать в обиду чужестранку. Во-вторых, мужчиной, опорочившим сестру самого конунга, был Глеб. Как только об этом прознают остальные, не только голова Глеба скатится с плеч, будет развязана настоящая война, и словенам из этой войны не выйти победителями. Такой возможный поворот событий был на руку самой Иттан: Олег не станет сдавать собственного брата.
Что я только что видел?.. прошептал Олег, вглядываясь в темноту за спиной Иттан. Он ждал появления Глеба, но тот давно сбежал, обогнув крепость с другой стороны. Мой брат насиловал тебя?
Все не так, вздохнула Иттан. Мы оба этого хотели. Твое молчание выгодно всем.
Как давно?.. Как давно?!
Что
Как давно мой брат трахает тебя?! повысил голос Олег и тут же осекся, обернувшись на других варягов у ворот.