А что, если я не хочу там жить? искоса посмотрев на него, я сосредоточилась на поблескивающих рельсах под ногами. Что, если я хочу остаться с тобой?
Нет, от громыхнувшего в туннеле резкого голоса Кэнина я поморщилась. Нет, повторил он уже мягче. Я не потерплю, чтобы кто-то сопровождал меня на моем пути. Моя дорога дорога только для одного.
На этом разговор и закончился.
Рельсы змеились дальше, но Кэнин увел меня в более узкий туннель, и после более чем десятка поворотов я совсем потеряла ориентацию. Мы проходили под ливневыми стоками и решетками там, задрав голову, я могла наконец увидеть сияющий город. Но улицы казались пустыми, заброшенными. Я рассчитывала рассмотреть толпы людей, не боящихся ночи, и хищников, их окружающих. Может быть, даже мельком заметить вампира, гуляющего в сопровождении домашних и рабов. Наверху проехал автомобиль люк звякнул, тишина наполнилась ревом двигателя. При виде настоящей, работающей машины я ахнула, но в остальном тут было тихо, как на Периферии.
Мы шли все дальше под безмолвными улицами, и в свете фонарей проступало кое-что еще.
Вначале, ошеломленная огнями и высокими зданиями, я этого не заметила, но Внутренний город пребывал в такой же разрухе, что и худшие части Периферии. Здесь не высились ряды сверкающих особняков, не было магазинов, набитых едой, одеждой и всем необходимым, не было машин для всех. Здесь было полно разрушенных, полусгнивших строений, за которыми, судя по всему, ухаживали чуть лучше, чем за остальными в городе. Здесь мерцали фонари, стояли проржавевшие машины и сорняки пробивались сквозь стены и тротуары. Если не считать трех вампирских башен вдалеке, Внутренний город походил на ярче раскрашенную, лучше освещенную версию Периферии.
Ты не этого ожидала, верно? пробормотал Кэнин, когда мы нырнули в очередной бетонный туннель и свет наверху угас. Я шла за ним, сама не зная, что чувствую удовлетворение или разочарование.
Где же все люди? спросила я. И вампиры?
Те люди, которые не спят, сейчас работают, ответил Кэнин. Следят за электросетями и остатками канализационной системы, чинят сломанные механизмы. Потому-то вампиры и ищут талантливых и умелых людей и забирают их в город чтобы поддерживать тут все на ходу. Также люди работают на заводах, чистят и ремонтируют здания, выращивают еду для остальных. Охранники, рабы, домашние и наложники тоже по-своему служат вампирам.
Но не могут же все сейчас работать.
Верно, согласился Кэнин. Остальные сидят за надежно закрытыми дверьми, стараются держаться подальше от улиц и от глаз вампиров. Они находятся в куда большей близости к чудовищам, чем обитатели Периферии, и причин для страха у них не меньше.
Ух ты, пробормотала я, покачав головой. Дома все здорово удивятся, когда узнают, как тут все на самом деле устроено.
Кэнин ничего на это не ответил, и какое-то время мы шли молча.
Наконец он остановился у стальной лестницы, что вела к металлической решетке на потолке. Кэнин забрался по ступенькам, с вампирской легкостью вытолкнул решетку, пролез в образовавшееся отверстие и позвал меня за собой.
Где мы сейчас? спросила я, когда мы оказались в очередном длинном бетонном коридоре. На другом его конце была ржавая металлическая дверь закрытая, разумеется, но Кэнин вышиб ее плечом.
Сейчас, он шагнул в сторону, пропуская меня, мы находимся в подвальном хранилище старого городского музея.
В изумлении я заозиралась. Мы стояли на пороге самой большой комнаты, какую мне только доводилось видеть, бетонно-стальное хранилище простиралось даже дальше, чем достигал мой вампирский взгляд. Ржавые металлические стеллажи образовывали лабиринт из сотен узких коридоров, исчезающий в противоположном конце помещения. Содержимое стеллажей
было укутано тканью или уложено в деревянные ящики, покрытые толстым слоем пыли и паутины. Если бы я сделала вдох, то ощутила бы удушливый запах растущей повсюду плесени, но на полках ее, к моему удивлению, совсем не было.
Поверить не могу, что здесь все такое целое, сказала я, когда мы пошли по узкому проходу между стеллажами. Заметив, как под грязной тканью мелькнула желтая кость, я приподняла уголок и увидела скелет огромной кошки, застывшей на полусогнутых лапах. Я удивленно уставилась на нее зачем кому-то понадобилось хранить кости мертвого животного? Без кожи и меха кошка выглядела довольно пугающе. Да что это за место такое?
До эпидемии музеи были местом для истории, объяснил Кэнин, когда я оторвалась от мертвой кошки и догнала его. Местом для хранения знаний, местом, где собирали артефакты и память других культур.
Я помолчала, разглядывая манекен, одетый в меха и звериные шкуры. Из волос его торчали птичьи перья, а в руках было что-то вроде каменного топора.
Зачем?
Чтобы помнить прошлое, чтобы оно не ускользало. Здесь хранятся обычаи, хроники, верования и политика тысячи культур. По всем миру рассеяны подобные музеи, спрятанные от людей и забытые ими. Они до сих пор таят свои секреты, ждут, когда их снова обнаружат.
Не могу поверить, что вампиры не сожгли тут все дотла.
Они пытались, ответил Кэнин. Надземная часть здания была разрушена до основания. Но городские вампиры по большей части озабочены тем, что происходит на поверхности, они редко спускаются в туннели и обследуют тайные подземелья. Знай они об этом месте, обязательно спалили бы его.