Полицейский отдает честь и удаляется прочь.
Володя. Ну и что он хотел?
Рюрик. Может, он хотел нас поприветствовать. Откуда я знаю.
Володя. Душечка.
Рюрик. Тут только свистуны гады. Остальные нормальные.
Володя. Ответь мне, Рюрик. Если я себя, допустим, древлянином назову. Их княгиня Ольга еще репрессировала, столицу сожгла. К тому же на территории суверенной Украины (Встает, разминает затекшие ноги.) Меня тоже запишут в гонимые?
Рюрик. Естественно. Надо лишь попросить. Ты древлянин, я берендей, оставайся, Володька!
Володя. Чтобы меня, древлянина, каждый день здесь за шкирятник из вагона выкидывали?
Рюрик. А я не каждый день на поезде езжу. Только по воскресеньям. Рынок лишь по воскресеньям работает Ножи продавать.
Володя. Продашь продадим. А дальше что?
Рюрик. А что хочешь. Вместе придумаем что-нибудь. Да хоть язык преподавай.
Володя. Преподуй.
Рюрик. Преподави. (Задумался .) Спокойно. Сейчас большой интерес к русскому.
Володя. Что ж ты сам не преподаешь?
Рюрик. Ножи, ножи! По воскресеньям. Я занят. Во-вторых, я берендей.
Володя. Вот и преподавал бы свой берендейский. Не знаешь берендейский?
Рюрик. Не знаю. Теперь в моем лице все берендеи только на русском говорят. Я последний русский берендей. Только никому не говори, что последний Что ты о них еще знаешь?
Володя. О берендеях? Знаю, что были торками.
Рюрик. Тюрками?
Володя. Торками! (Слишком громко, теперь потише .) Торки, торки. Вроде половцев.
Рюрик. Ты уверен, что не славяне?
Володя. Нет, вроде половцев. Торки. Я помню.
Рюрик. А как же «Снегурочка»?
Володя (кого-то цитируя ). «Села наша Мурочка под елкой, как снегурочка».
Рюрик. Там же были славяне.
Володя. Художественная литература. Фантазии композитора.
Рюрик. Да. (Принял к сведению.) Ну и прекрасно. Отлично. Это только подтверждает слова Достоевского о предназначении русского человека. Быть братом всех на земле.
Володя. Извини, ты меня утомляешь.
Рюрик. Всецелость, всепримиримость и всечеловечность. Я только сейчас начинаю понимать, что все это значит.
Володя. Да, ты ведь писал диплом по Достоевскому.
Рюрик. Разве я тогда знал, что хотел сказать Достоевский! Помнишь о русском скитальце? Это же обо мне, обо мне! И всепримиримость обо мне! И всечеловечность! Ибо назначение мое, Володька, есть бесспорно всеевропейское и всемирное, и, только став берендеем, здесь очутившись, я, наконец, понял все, Володя. Кто я такой. Я всечеловек. Всецелость. Всепримиримость и всечеловечность.
Володя (зевая ). Космополит.
Рюрик. Нет, всечеловек, а не космополит. Всечеловек. И ты знаешь, Володя, и ты знаешь, друг сердечный в чем признаюсь тебе я сейчас вот: если бы берендеев не смейся было бы побольше я бы, может, возглавил движение
Пауза. На лице Володи выражение скорби.
Да, да. Если бы берендеям враг угрожал если б завтра война я бы на фронт пошел. Я серьезно говорю.
Пауза.
Это вы там у себя все космополитами стали Это вы все у себя космополиты Страна космополитов
Володя. Покажись психиатру.
Рюрик. Вы и Чаадаева упекли в психушку.
Володя. Чаадаев никогда не был в психушке, историк!
Рюрик. Да какая разница, был или не был. Вставай. Поезд идет. «Чаадаев!»
Приближающийся шум поезда. Гаснет свет. Свисток. Колеса стучат.
ЧЕТВЕРТАЯ СТАНЦИЯ
От предыдущих отличается не многим.Рюрик возится с раскладным столиком. Разбирает и собирает. И опять разбирает. Володя сидит на скамье.
Володя. Так и надо. Не надо доводить до крайностей. Надо самим. Сразу.
Рюрик. Просто свистун знакомый попался. Он меня знает уже.
Володя. Это не он попался, это мы с тобой попадаемся.
Рюрик. Хороший столик. Спасибо. Тут таких нет. (Установил, отошел в сторону посмотрел со стороны.)
Володя. Без крайностей значительно лучше. Встали и сами вышли. Без крайностей.
Рюрик (весело ). Я знал, что понравится. Я рад за тебя.
Володя (с горькой усмешкой ). У меня руки дрожат. Вот как понравилось.
Рюрик. Возьми себя в руки и не будут дрожать. (Ставит примус на столик. Показывает Володе. Со значением .) А?
Володя (вместо ответа ). А какова у тебя тяга, Рюрик?
Рюрик. Тяга?.. Слова-то помнишь какие
Володя. Мы же с тобой профессионалы все-таки. Такое не забывается.
Рюрик. Хорошая тяга. Двадцать пять покупателей в час. Как в лучшие времена на юге России.
Володя. В лучшие времена тяга сто двадцать пять была. Под вдохновенье.
Рюрик. А у меня постоянное вдохновение. Просто беру дорого десять фуклидов за набор.
Володя. У-ууу!.. Да ты богач!
Рюрик. Три часа торговли. Раз в неделю. Пятьдесят фуклидов за место на рынке. Остальное в прибыль.
Володя. А прибедняешься.
Рюрик. Хочу дом в Испании купить.
Володя. И землю.
Рюрик. Да, там земля дешевая.
Володя. Гад какой. А сам зайцем ездит. И меня зайцем возит. Когда ты мне долю мою отдашь? Плати сейчас же.
Рюрик. Не педалируй.
Володя. Нет, Рюрик,
я тебя хорошо знаю. Ничего у тебя не получится. У тебя и там все лопалось. Ты прожектер. Не будет тебе дома в Испании. И земли тем более.
Рюрик. Я, может, землю здесь куплю. Не решил еще.
Володя. Здесь дороже.
Рюрик. Мне всего-то два метра надо. (Загораясь: любимая тема.) Представляешь, здесь можно землю купить. На кладбище. Хотя бы два метра. Это реально. А как только я становлюсь землевладельцем, я автоматически обретаю гражданство. У них закон такой. Надо только получить свидетельство.