Помахивая полотенцами и демонстрируя новые плавки, мы с Борисом вошли в сауну, которая оказалась унисекс. Тотчас раздалось недовольное ворчание, и нам не понадобилось много времени, чтобы понять, что здесь чужой и отнюдь не монастырь. Подчинившись правилам борцов за чистоту, мы вышли, сбросили плавки и, обмотавшись полотенцами, вернулись в долгожданную жару. Выступивший пот не мешал заметить, что женщины всех возрастов были топлесс, только некоторые небрежно это предъявляли, а другие тоже небрежно прикрывались сверху вторым полотенцем. Мужчины вели себя как настоящие джентльмены и не крутили головой. Командовал лысый австриец в возрасте. Он пресекал попытки болтовни и через определённые промежутки времени подливал на камни воду, после чего некоторые издавали вздох то ли от получаемого удовольствия, то ли от чувства безнадёжности, так как лысый запрещал выходить до окончания сеанса. После того как фанерка закрыла окошко в двери, все резво бросились на выход, толкаясь в проходе.
Чтобы поужинать, мы решили спуститься в посёлок, куда от базы вела широкая тропа через сосновый бор, который в сумерках таинственно темнел с двух сторон. Редкие фонари пятнами высвечивали саму тропу и высокие сугробы. Нам, жителям средней полосы, была удивительна разница ландшафтов между горными и равнинными районами, ведь в Вене снега не было вообще. Ребята убегали вперёд, женщины немного отстали, увлекшись беседой, а мы с Борисом неторопливо разговаривали, расслабленные сауной и разлившейся вокруг тишиной. «Всё-таки постарайся быть с Ильёй помягче. От него можно ожидать чего угодно. Мы с ним ещё в Москве сталкивались, он упёртый и импульсивный. Его должны были поставить директором, но что-то не сложилось наверху, и поставили меня. Да и с тобой он умылся, поэтому есть все причины для того, чтобы внутренняя пружина разжалась и ударила по нам. Бытует мнение, что Дядя (не родственник, а тот, которого ты видел) знаком с Самсоновым и прочно держит его на крючке, черпая через него информацию о нашей фирме и её деятельности. То, что он знаком с советской верхушкой и его, как говорит шёпотом Костин, знают и послы, и торгпреды немецко говорящих стран, многое объясняет, но точных данных нет. Он контролирует деятельность представительств торговой палаты в Вене и Кёльне, а что конкретно делает, непонятно. Во всяком случае, никто в советской колонии о нём не говорит, однако «долгожители» его узнают и избегают. В общем, таинственный и влиятельный «незнакомец», от него так и веет неприятностями, а то, что ты видел его рядом с офисом Сноу, наводит на некоторые мысли. Мы продолжим наши игры и со Сноу, и с металловедом из Кёльна. Будем думать, а там За ужином ребята веселились и уплетали свои сосиски с картошкой, Борис беседовал с женщинами, а я задумчиво попивал пиво, возвращаясь мысленно в тот вечер, когда закончилась наша встреча с Лётчиком и Ткачом. Я ясно представлял себе на фоне темнеющего неба шпили церквей, среди которых выделялась церковь иезуитов. Она стояла рядом с доминиканской церковью и, если бы не возвышающийся недалеко собор Святого Стефана, была бы доминирующей. Учитывая располагающиеся в этом районе церкви францисканцев и капуцинов, приходила в голову мысль о существовании неведомой тёмной силы с её тайнами, законами и влиянием. А возле одного из этих религиозных строений чудилась фигура Дяди, который стоял неподвижно, устремив взгляд на вход. Он не входил, а ждал, и это ещё раз напоминало о том, что он не простой прихожанин и сейчас же выйдут служители с капюшонами и, низко склоняясь, поведут его в обитель.
И что у него для этого есть все полномочия. Внутри шевельнулась и уползла интуиция. Я поднял голову. Борис уставился на меня, в его глазах затаилась тревога.
РОЖДЕСТВО. ЛЁТЧИК С ОТКРОВЕНИЯМИ.
Приближалось католическое Рождество. По всей Вене продавались ёлки и ёлочные украшения. На площадях открывались рождественские базары, на которых кроме ёлок и игрушек продавались различные бытовые мелочи, сувениры, косметика, сладости и другие товары, которые можно было превратить в рождественские подарки. Здесь же можно было съесть сосиски и запить их пивом или глинтвейном. Дети же увлекались сладостями, выпечкой и сахарной ватой. В сквере перед ратушей такой базар успешно функционировал, и толпа весёлых людей не редела ни в праздники, ни в будни. Недалеко от этого места Шорин подобрал ресторан «Винервальд», где прекрасно готовили блюда из курицы. Расположение этого заведения очень удобное. Вход в него хорошо просматривался, пространство рядом после толчеи на базаре было относительно пустынно, и имелась возможность наблюдать за происходящим из машины со стоянки. На эту стоянку мы и приехали после того как покрутились по Вене с заездом в пару магазинов. Нам хорошо был виден вход в «Винервальд» и входящий туда Лётчик, который пришёл раньше условленного времени. Борис передал мне кейс с конвертами и актом приёмки и коротко повторил, что надо сказать собеседнику. Посидев ещё пару минут, я прошёл в ресторан и передал Лётчику чемоданчик, обратив его внимание на оговорённые ранее с Борисом рекомендации. Место в Словакии он знал, так как ранее возил туда туристов. Его действия в отношении Ткача были ясны. Для верности я описал ему внешность Бориса. Мне понравилось, как Лётчик осмотрел и ощупал все конверты, не вынимая их из чемоданчика, и удовлетворённо потянулся за бокалом белого вина. Мы чокнулись за успех, и беседа унесла нас в далекие времена. Хотелось поделиться с симпатичным мне человеком неведомыми ранее ощущениями при столкновении с чем-то таинственным и мрачным. Он внимательно слушал рассказ о моём состоянии после прошлой встречи, когда я ощутил неясную угрозу при виде темнеющих неподалёку древних церквей. Конечно, было трудно на чужом языке описать чувства неопределённости, опасности и невозможности просто понять окружающее, но мне показалось, что он понял. Немного подумав, как будто опускаясь в прошлое, он тихо начал рассказывать. Его классический немецкий язык, характерный для образованных австрийцев из хороших семей позволял мне понимать суть его рассуждений. Ещё в школе, когда они изучали историю Австрии, он постоянно сталкивался в учебниках и других книгах с упоминаниями о рыцарских монашеских орденах, их деятельности, связях с масонами и Ватиканом. Много мутного и неясного существует вокруг этой темы, но вполне вероятно, и это излагается во многих источниках, что эта параллельная жизнь со своими законами, моралью и жуткими фактами действительно существует, и мы, обычные люди, столкнувшись с ней и в какой-то мере пострадав, всё равно не поймём, откуда, каким ветром принесло эту напасть. И почему именно ты попал под раздачу. «Может быть, не рассказывают, боятся», негромко сказал Лётчик. Потом он вспомнил, как его родственник художник Герхард, рассказывая о своём творчестве и, в частности, о его «сером» периоде, вспомнил о встрече на выставке своих картин с элегантно одетым в тёмный костюм джентльменом, держащим какой-то странный вымпел и трость с набалдашником вычурной формы. Этот человек, невнятно представившись, поинтересовался, не хочет ли тот развить свою «серую» тему и пригласил его в определённый день посетить бар, где размещается их клуб и будут интересные люди. Герхард, озабоченный популяризацией своих картин, посетил этот клуб и рассказал о своих впечатлениях Карлу. На входе не было никаких табличек, однако, как только он вошел, его встретил распорядитель. Увидев у Герхарда в руках карточку, вручённую ему на выставке, сразу провёл его в один из кабинетов, где сидел грузный мрачноватый человек без пиджака, в жилетке, отороченной таким же орнаментом как на карточке. Он привстал, приветствуя Герхарда как старого знакомого и, как оказалось, был в курсе его случайного знакомства на выставке с членом клуба. «Вы не удивляйтесь, сказал он, что мы изучаем нужных нам людей, потому что наша организация это единое целое и не терпит случайностей, которые обычно дорого стоят. Мы германская ложа «Гёте», принадлежим к масонам, наследникам ордена тамплиеров. Являясь обществом светским, мы всё-таки имеем свой негласный устав, правила и определённые требования к членам. Нами планируется переезд в новое помещение, которое надо оформить таким образом, чтобы оно соответствовало традициям и отражало