Разумеется, сэр, ответствовал норвежец на вполне приличном английском языке. У вас еще час и десять минут. Не забудьте: отчаливаем ровно в одиннадцать.
Благодарю, не забуду.
Я спустился по наклонной, усеянной поперечными планками, сходне, рассеянно двинулся прямо, пока не очутился вне пределов видимости, в узком закоулке меж двумя огромными, лишенными окон зданиями складами, наверное.
И пустился бегом.
Я отдернул манжету, приблизил циферблат к лицу. Из каюты я вышел одиннадцать минут назад. Отнимем пять за меньшее время белобрысый вряд ли мог управиться. Остается шесть: одна десятая доля часа. Делая два узла , соленые струи отнесли плывущий предмет на четыре сотни ярдов. Я прикинул расстояние и вновь побежал, направляясь к дальнему концу пристани.
Нырнул под жидкую проволочную ограду, соскользнул по валунам к самой кромке воды, скинул туфли, пальто, шляпу и пиджак. Водрузил поверх всего перечисленного бумажник, а револьвер затолкал под низ от греха и дождя подальше. Мадлен как раз огибала последний пирс, когда я прыгнул в море.
Море вполне соответствовало моим ожиданиям и заставило залязгать зубами. Я не ахти какой пловец, даже когда не коченеет до полусмерти. Едва ли не по-собачьи достиг я полубесчувственной девицы, ухватил пригоршню мокрого твида, непостижимым образом исхитрился возвратиться к берегу, волоча на буксире полезный и не столь уж легкий груз.
Осторожно устраивая Мадлен подле сброшенной одежды, я нащупал пугающую, противоестественную вмятину в черепе явственно прощупывавшуюся даже под мокрыми густыми волосами.
Хелм?..
Шепот прозвучал едва различимо, а по недальней дороге с ревом несся автомобиль. Пришлось выждать.
Он самый, отозвался я.
Голова... болит... Он пригрозил револьвером. Заставил выйти на палубу, затем ударил... Моряк, принесший мои... чемоданы. Берегись... Берегись...
Разумеется, ответил я.
Холодно, выдохнула Мадлен. Так холодно... и темно... Хелм!
Он самый, и никто иной.
Голос Мадлен внезапно сделался отчетливым, хотя по-прежнему слабым:
Слоун-Бивенс... Я убеждена: этот человек работает на Слоун-Бивенса... Тот, который меня ударил... Ему нужен сифон...
Что?
Сифон. Зигмундовский сифон... А, черт... Девицу явно раздражала моя тупость.
И сведения... Как использовать... Экофиск, Фригг, Торботтен... Остановки в Тронхейме и Свольвере... Доставить... Не помню, кому... О, черт! Покровителю Денисона. Тому, на кого Денисон работает. Ему... доставить... Нет, я забыла... Доставит Шкипер. Встреча назначена в Нарвике. Нарвик... Паром... Не помню. Голова болит... Они все расскажут... Свяжись только...
С кем связаться? Кто расскажет?
Шкипер.
Шкипер?
Хэнк. Отставной... капитан Генри Прист, прошептала Мадлен. И его бледная... влюбленная... словно кошка... тень... Влюбленная в того, кто ей в отцы... годится. Дура... Ничего. Я, кажется, брежу... Спроси у них. Деньги в чемодане. Два конверта... Который потолще, отдай в Свольвере... за чертежи сифона. Другой вручи в Тронхейме... Тронхейме?.. Да, кажется... Бинокль, тебе понадобится... бинокль... Нет, черт побери... не годится... Ожидают женщину. А ты мужчина... Поймут... что-то не заладилось. Перепугаются... Робкая публика. Очень...
Тебя знают в лицо?
Болезненный, однако решительный шепот продолжился так, словно я и не перебивал.
За ним охотится и Слоун-Бивенс... Кто-то попросил и заплатил... И эта надменная особа... его дочка. Твердит, будто не одобряет...
Я перебил снова, теперь гораздо резче:
Робкая публика в Свольвере и Тронхейме! Люди, у которых мы покупаем эту галиматью Зигмундовский сифон, или как там? Они тебя знают, куколка?!
Недостойный эпитет вернул Мадлен к бытию с пограничной черты меж миром бренным и вечным.
Не смей называть меня куколкой! окрысилась девица. Это звучит неприлично... Отвечаю: не знают... И оставьте идиотскую манеру ощупывать женщин при посторонних, мистер Хелм. Порядочные люди так не делают... И в будущем, пожалуйста...
Голос нежданно прервался.
Конечно, сказал я, когда безмолвие стало красноречивым и несомненным. Автомобильные фары полоснули темноту над моею головой
двумя лучами яркого света, пронеслись мимо, рокот мотора затих.
Я встал и выпрямился:
Конечно, крошка. В будущем.
Я тот же час пожалел о сказанном, ибо девицы, вроде Мадлен, попросту ненавидят обращение "крошка". Впрочем, теперь уже было все едино.
Глава 3
Эдакие штуки хороши на экране. Там всегда почти всегда возможно сразу отличить хороших от плохих: иначе домашние хозяюшки-хлопотуньи переутомят немудрые свои мозги, очумеют, запутаются в сюжетных поворотах и, чего доброго, нажмут выключатель. А кто рекламу смотреть будет?.. Уж во всяком случае, не я. И, надеюсь, не вы.
В действительности же очень трудно сразу решить, где фигуры белые, где черные. Не беда. Пускай занимаются чем угодно, а я займусь вопросами насущными.
Оба сидели за столиком, оба меланхолично потягивали кофе Хэнк Прист и его бесцветная, непримечательная подружка.
Существуют лишь две основные разновидности операций. "Математическая": согласованные до мелочей действия, при которых агенту А положено задержаться в пункте В на С минут, а затем со скоростью D миль в час лететь и мчаться к пункту Е. Ненадежная, лишь изредка работающая схема. Кто-то, где-то запаздывает на тридцать или сорок секунд и вся затея рассыпается прахом... Но есть и противоположный способ. "Ягодичная" система.