Для Хоторна этот отказ означал потерю всего, чем он дорожил, - его академического статуса, репутации... и его положения в университете. Поэтому он поднял трость и ударил.»
«Но какое открытие мог сделать Беннетт, чтобы оправдать убийство, совершённое Хоторном?» - спросил я.
Брови Ники поднялись. «Думаю, вы догадываетесь об этом. Мы знаем, что тема диссертации Беннетта была как-то связана с оригинальной рукописью. Я предполагаю, что книга, которую вы заметили на его столе, лейтенант, была «Историей каллиграфии», лейтенант. (Взгляд внезапного узнавания, озаривший лицо Делханти, подтвердил эту догадку). «Остальные книги, наверное, были посвящены бумаге, химии чернил и тому подобным вещам. В любом случае, я совершенно уверен, что Беннетт обнаружил некое доказательство - научное доказательство, не внутреннюю критику, как у Корнгольда, которая всегда может быть истолкована по-разному, - а доказательство стилем почерка, чернил и бумаги, что «Бумаги Байингтона» - подделка.»
Телефон взорвался звоном, и, поднеся трубку к уху, я услышал взволнованный, панический голос сержанта Картера.
«Он только что застрелился», - кричал он. «Профессор Хоторн только что застрелился здесь, в отеле!»
Я взглянул на двух мужчин в комнате и увидел, что они слышали. Делханти поднялся и потянулся за шляпой.
«Оставайтесь на месте», - сказал я в трубку. «Лейтенант Делханти скоро будет. Что случилось?»
«Не знаю», - ответил Картер. «Я пошёл в библиотеку, но он уже ушёл. Я нашёл его в гостинице и передал ему сообщение профессора Вельта. Он только кивнул и вышел в соседнюю комнату, а через пару секунд раздался выстрел.»
«Хорошо, оставайтесь на месте», - я положил трубку.
Делханти уже стоял у двери. «Вот и всё», - сказал я ему.
«Похоже на то», - пробормотал он и закрыл за собой дверь.
Я повернулся к Ники. «Какое сообщение вы попросили Картера передать ему?»
Он улыбнулся. «О, это? Я просто предложил сержанту попросить Хоторна взять с собой записи Беннетта.»
Я угрюмо кивнул. Минуту или две я молчал, уставившись в стол перед собой. Затем я поднял глаза.
«Послушайте, Ники, вы ожидали, что ваша просьба произведёт такой эффект?»
Он поджал губы, словно раздумывая. Затем он пожал плечами. «Я не считал это чем-то из ряда вон выходящим. Однако главной моей заботой была ответственность перед беднягой Беннеттом. Я подумал, что если в его идее есть хоть какие-то достоинства, то мне следует переработать его заметки в статью, которую я опубликую от его имени.» Его маленькие голубые глаза сверкнули, а губы растянулись в ледяной улыбке. «Естественно, я хотел начать как можно скорее.»