заполнили площадь перед городской управой и потребовали освобождения арестованных. Власти приказали выпустить шестерых, и в том числе Г. С. Зиновьева. Во главе с ними рабочие направились к городскому кладбищу (в конце нынешней улицы Смирнова), где провели митинг. В выступлениях ораторов слышались призывы к свержению царизма, выдвигались требования прекратить войну, улучшить условия труда и быта рабочих. После бурного обсуждения актуальных жизненных вопросов, было принято решение опять идти к городской управе и добиться освобождения всех арестованных. К семи часам вечера здесь собралось около четырех тысяч человек. Снова зазвучали призывы: «Долой царя!», «Долой войну!».
После окончания митинга, Г. С. Зиновьев, опасаясь стихийного выступления рабочих, предложил им разойтись по домам, а на следующий день собраться вновь. Но в это время распространился ложный слух о том, что арестованных якобы увозят на вокзал, чтобы отправить в другую тюрьму. Возбуждение рабочих еще более возросло. Толпа направилась к арестному дому.
Сразу же за Приказным мостом стояли две шеренги солдат в белых полотняных гимнастерках, со скатками через плечо, с винтовками на изготовку. Тут же суетился прапорщик Носков. Он нервен и бледен. Носков служака и одновременно трус, как заклинание повторяет про себя слова полковника о необходимости действовать «без промедления». Его полурота не получала приказа охранять арестный дом, но ведь для чего-то ее сюда поставили!..
Толпа обтекает солдат справа. Носков истерически кричит: «Стойте! Дальше я не пропущу, а если пойдете, то у меня есть приказ стрелять!» И дает два свистка сигнал солдатам: «Приготовиться к открытию огня».
Толпа остановилась. Какая-то женщина разорвала на себе кофточку и со слезами закричала солдатам: «Ну, нате, стреляйте в грудь, которой я младенца кормлю!» Мужчины тоже рвали на себе рубашки и вставали под штыки: «Бейте и нас!» Иные кричали: «С нами дети и женщины, вы тоже оставили дома детей, жен и матерей!» Зиновьев обратился к солдатам с горячей речью, в которой объяснял требования бастующих, призывал не стрелять в людей.
«Так и убедят солдатиков!» панически подумал Носков и торопливо дал третий свисток: «Пли!» Грянули три залпа по людям, в упор. Первым упал на мостовую Зиновьев. Упала женщина, царапая ногтями булыжник. Тридцать человек обагрили своей кровью мостовую. Еще больше было раненых. Тотчас из Торговых рядов выскочили казаки и принялись избивать нагайками разбегавшихся людей.
Минут через десять полковник Смирнов с адъютантом Штробиндером на пролетке примчались на место расстрела. Увидев трупы и кровь, Смирнов зло выругался: «Мало еще им, подлецам!» Потом обратился к солдатам и прапорщику Носкову: «Благодарю за храбрость, за верную службу царю и отечеству!» Солдаты нестройно, вразброд ответили жиденьким «ура».
В тот же вечер были посланы телеграммы царю и вышестоящему начальству о том, что «на воинскую заставу под командованием прапорщика Носкова напала толпа забастовщиков, вследствие чего для защиты себя и заставы прапорщик вынужден применить оружие, открыв стрельбу, чем и разогнал толпу, в результате убито 16 и ранено около тридцати».
Цифры пострадавших были занижены почти вдвое.
На следующий день в Иваново-Вознесенск из Владимира примчался следователь по важнейшим делам, который, совместно с полицией, сфабриковал пухлое и насквозь лживое четырехтомное «дело» «О нападении рабочих на воинскую заставу 10 августа 1915 года в гор. Иваново-Вознесенске».
«О нападении» С каким оружием?
На месте побоища были подобраны пять кошельков, пузырек с можжевеловым маслом, записная книжка и шесть перочинных ножей. И это все, ибо никак нельзя считать за принадлежащие бастующим камни и обломки кирпича, валявшиеся на улице и приобщенные к «делу».
Да и сам прапорщик Носков был вынужден признать, что никакого нападения толпы на заставу не было.
Были ли ранены или ушиблены чины караула, на которых было произведено нападение 10 августа 1915 года, если да, то кто именно из чинов военного караула и где раненые или ушибленные чины ныне находятся? такой вопрос задал судебный следователь прапорщику Носкову.
Тот ответил:
Раненых и ушибленных чинов караула не было во время произведенного нападения толпой 10 августа, кроме камня, который упал в трех шагах от меня и после отражения от земли ударился в носок правой ноги, не причинив ушиба.
Дело оказалось насквозь шито белыми нитками. Даже царский военный суд под председательством генерал-майора князя Друцкого в июле 1916 года вынес всем обвиняемым (а это были раненные во время побоища) оправдательный приговор.
Окончательно грязное уголовное дело было прекращено только после февральской революции. Арестованных освободили из-под стражи.
После Великого Октября главный виновник расстрела рабочих экс-полковник Смирнов был приговорен пролетарским судом к высшей мере наказания. Носков покончил с собой в тюрьме.
Рабочая кровь на Приказном мосту пролилась не напрасно свержение царизма было не за горами.
О февральской революции 1917 года в Иваново-Вознесенске стало известно 1 марта, и уже на следующий день, остановив фабрики, около 30 тысяч рабочих провели на площади политическую демонстрацию с красными флагами. По призыву большевиков текстильщики стали выбирать депутатов в Совет. Демонстрация продолжалась и 3 марта. Рабочие давали наказы своим депутатам. Главный из них был покончить с ненавистной империалистической войной. А 1 мая здесь состоялась первая легальная маевка.