«От житейских невзгод сюда, на живописные берега, сходились гулять крестьяне села Иванова, рассеять тоску вековечную, и река Уводь уводила их мысли от горькой жизни к беспредельному раздолью и свободе. От этого она и получила свое название. Впоследствии, когда построились фабрики, стала называться так потому, что уводила из города всю грязь и фабричные стоки».
Объяснение, как видим, довольно наивное. Ведь берега реки были заселены людьми задолго до возникновения села Иванова, и они, конечно же, определили ей какое-то имя.
Возможно, объяснение следует искать в языке племени мерян, некогда обитавшего на территории нашего края. Именно оно дало названия наиболее приметным географическим объектам, в частности, рекам и озерам. Такие названия дошли до нас в немалом количестве. Однако их смысл чаще всего остается пока неизвестным. Они еще ждут своих исследователей и истолкователей.
Вместе с тем заманчиво объяснить происхождение слова «Уводь», исходя все же из родного нам языка.
На десятках примеров можно показать, что в глубокой древности ту или иную реку чаще всего называли по какой-либо особенности ее самой или ее берегов. Так, в переводе с различных языков Нева обозначает «болото», Днестр «быстрый», Ангара «ущелье» и т. д. Думается, что Уводь не исключение.
У жителей бассейна Волги издавна существует слово «суводь». В словаре Даля оно объясняется как водоворот, водоверть, «круговая струя над омутом, коего круча обращена встречу теченью; кружение воды от удара в мыс, или от встречного течения, при впадении одной реки в другую». Водовороты под кручами, за песчаными наносами и грядами, выдающимися в стрежень реки, появляются, главным образом, весной в половодье. Сейчас Уводь зарегулирована плотинами, русло ее в черте города выпрямлено. Глядя на спокойно текущие воды, трудно поверить, что когда-то у реки был беспокойный нрав, особенно в паводок и после сильных дождей. У крутых берегов, в многочисленных излучинах суводи возникали постоянно. «Суводистая река», говорили люди. А потом стали называть ее и проще, и короче: «Суводь».
Характер реки был вовсе не безразличен для обитателей ее берегов. Рыболовство было одним из постоянных занятий местных жителей. И слово «суводь» звучало для них как предостережение: «Эй, рыбак, не попади в водоворот, худо придется!»
Со временем одна буква в названии реки была утрачена. Явление это обычное, в основе его лежит множество причин. Возможно, что с постройкой мельничных плотин число суводей в реке заметно поубавилось, первоначальный смысл названия стал забываться, и люди неосознанно сблизили его с привычным, обиходным глаголом «уводить».
Но основателей сельца, названного Ивановом, Уводь почему-то не привлекла. Они обосновались, как уже отмечалось, несколько в стороне от нее, на ручье Поток. Однако по мере роста селения оно приближалось к реке, а потом и перешагнуло через нее.
Не только воду для питья и хозяйственных нужд давала Уводь ивановцам. Она и кормила их из своих запасов.
Историк XVIII века свидетельствует, что Уводь «рыбна весма», что в центр тогдашней епархии город Суздаль рыбу везли «летом с Клязьмы, с Уводи и с Нерли, в которых реках хотя осетров и белуги не имеется, но протчей мелкой рыбы щук и лещей, и язей, и подлещиков имеется множество».
Удивляться этому обилию не приходится, если вспомнить, что в ту пору места наши были мало населены, что село от села отделяли порой десятки верст.
По мере роста населения и развития края Уводь «впрягалась в работу». На ней, впрочем, как и на других реках, Тезе, например, появились мельницы. Некоторые из них, разумеется, многократно перестроенные, действовали и в советское время.
Когда в Иванове появилось набоечное производство, по берегам Уводи стали возникать так называемые заварки, а на самой реке мытилки. Ткань после окраски заваривали, а затем прополаскивали в речной воде. Таких мытилок в черте села были десятки. Они походили на те мытилки, которые существовали до последних лет возле Театрального (Туляковского), Соковского и других мостов и где женщины полоскали выстиранное белье.
Резко к худшему изменилась судьба реки в конце XVIII начале XIX веков, когда в Иванове начался быстрый рост текстильной промышленности. Известковая вода Уводи оказалась подходящей для красильного производства. Потому-то вдоль ее топких, заросших ивняком берегов один за другим стали подниматься фабричные корпуса.
Река умирала. Безвестный ивановский поэт такими стихами откликнулся на ее беду:
Впрочем, предоставим слово очевидцу. Побывав в 1900 году в Иваново-Вознесенске, он писал:
«Ее вода, попеременно окрашенная то в красный, то в зеленый, то в синий цвета и подернутая радужной пленкой нефти, издает удушливое зловоние, распространяющееся в летнюю жару на несколько верст. В реку спускают все: отработанные краски, нефтяные остатки, нечистоты. Старики еще помнят, как в этой реке водилась рыба, раки, был прекрасный водопой. Теперь же это река смерти. В ней совершенно отсутствует органическая жизнь. Даже на ее берегах трава, осока и мелкий кустарник стоят, словно обожженные. Говорят, что если выкупаться в этой воде, то кожа вся покрывается сыпью и долго болит, если же в такую жаркую пору ее напьется какая-нибудь скотина, то зачастую это ведет к ее смерти. Когда после разлива вода остается в ложбинах поемных лугов, то, понемногу испаряясь, она дает осадок чистой нефти, совершенно убивающий траву, для спасения которой крестьяне обыкновенно выжигают нефть и только после этой операции трава начинает расти опять. Можете ли вы представить себе реку, вода которой горит!?»