Полицейский участок Герардсвилля! Откройте!
Полицейские сзади осматривали мебель у бассейна. Один взял стул и упер его в забор. Встал на него и осветил фонарем окрестность. Затем он спустился и крикнул:
Чисто!
Ричер услышал щелчок замка, за которым последовал глухой звук, когда дверь его комнаты ударилась о ноги одного из бессознательных нападавших. Наступила пауза, дверь закрылась, и один из полицейских закричал из окна ванной:
Двое подозреваемых. Мужчины. Без сознания. Два пистолета.
За ним последовал второй голос:
Похоже, они поссорились из-за чего-то. И сильно. У них нет документов. Я не чувствую запаха алкоголя. Лучше вызвать скорую.
Первый голос ответил, но тише:
Они могут остаться в больнице на ночь. Любой следователь может допросить их утром, если захочет. Лучше всего на всякий случай огородить участок.
За стойкой регистрации Ричер застал того же человека в той же нелепой одежде, который выглядел все таким же болезненным и недоедающим. Он увидел Ричера и спросил:
Ты в порядке?
Да. А что? ответил Ричер.
Копы тебя уже отпустили?
Они меня и не задерживали. Я вышел прогуляться. Я вернулся и застал дверь с приклеенной полицейской лентой. Что случилось?
Это не моя вина. Пришли двое незнакомцев и попросили меня дать им ключ.
Ты звонил девятьсот одиннадцать?
Полагаю, это сделал гость из одиннадцатой. Он такой засранец.
Я же говорил, что не хочу соседей.
Мужчина достал из кармана двадцать долларов и передал их Ричеру.
Он приходит регулярно. Со своей девушкой. Она такая же сволочь, как и он. Одиннадцатая их любимая комната. Он очень настаивал. Сожалею.
Ричер вернул ему двадцатку.
Дай мне другую комнату. Никаких соседей. На этот раз без оправданий.
11
Это повторял отец Льва Эмерсона много лет назад, когда его сын еще учился в старшей школе. Идея была далеко не оригинальна. Это не было результатом революционного мышления. Но, тем не менее, совет звучал логично. Старый мистер Эмерсон тоже придерживался этого принципа. Он умер счастливым в возрасте семидесяти четырех лет на своем рабочем месте после того, как всю жизнь изготавливал женские шляпы в своей маленькой мастерской в Бруклине. Лев Эмерсон последовал совету своего отца с таким же энтузиазмом, как и его старик. В конце концов, однако, он пошел по пути, который его отец никогда не предвидел.
На первый взгляд, Лев Эмерсон владел и руководил компанией, специализирующейся на противопожарной безопасности. Ее штаб-квартира находилась на неприметном складе на юге Чикаго. Его компания была абсолютно законной. Он имел хорошую репутацию перед властями штата Иллинойс. У него был устав. Акционеры. Директора. Служащие. Он работал с поставщиками известных брендов. Было много клиентов, большинство из которых были довольны. Он платил налоги. Он спонсировал местную детскую команду по софтболу. Все это служило прикрытие для других поставок, которые Эмерсон получал от менее известных поставщиков.
Основная часть официально объявленных доходов компании приходилась на продажу установок пожаротушения и систем сигнализации. Они были очень востребованы домовладельцами, офисами и промышленной недвижимостью в Чикаго. Постоянно появлялись новые клиенты. Старые установки нуждались в техническом обслуживании и модернизации. Такие компании, как у Эмерсона, зарабатывали много денег. Не важно, что законы и правила менялись слишком часто. Иногда требование, которое было разрешено в правилами, объявлялось опасным на следующий год. А еще через год все возвращалось на круги своя. Все эти изменения служили тайным интересам. Так всегда было в Городе Ветров, как они называли Чикаго. Кто-то набивал карманы. Компании получали новые заказы. Речь шла о многих компаниях. В том числе и Эмерсона. Основой его бизнеса были корпоративные клиенты, но это не означало, что он не обращал внимания на мелкие заказы. Эмерсон настаивал на том, чтобы компания предлагала
полный спектр услуг и простым людям, заботящимся о безопасности собственного жилья. Это помогло компании расширить свою клиентскую базу, что хорошо сказалось на бизнесе. Постоянный приток универсалов и фургонов на парковку усиливал впечатление, что фирма вполне обычная. Это тоже хорошо, но по совершенно другой причине.
Имя Эмерсона могло быть написано над дверями фирмы, но он не имел ничего общего с законной, нормальной стороной бизнеса. Поэтому он нанял людей, которые знали, что делают. Те, кому он доверял, которые не засунут руки в кассу. Он позволял им делать свою работу. С одной стороны, потому что он умел делегировать права и обязанности. С другой стороны, потому что он не проявлял никакого интереса к системам пожаротушения, сигнализации и прочим устройствам для предотвращения пожаров. У Эмерсона был другой, параллельный бизнес.
И это была та работа, которую он любил.
Заказы, которые Эмерсон лично принимал и выполнял, попадали в две категории. Одни были похожи на несчастные случаи. Другие нет. Работа, которая он только что закончил, не была похожа на несчастный случай. Это был шедевр. Несомненно преднамеренный. Но никто не сможет связать его с Эмерсоном. Или с его клиентом. Тем не менее, послание было недвусмысленным. Почерк был бы характерным и уникальным. Таким образом, если бы человек, которому было адресовано послание, оказался слишком глупым или тупым, его можно было бы повторить более четко и категорично.