Как самочувствие, Лань? Мишка сказал, у тебя снова приступ был?
Вот не нужно мне сочувствие в его глазах. При всём моём уважении к этому сильному и умному мужчине сейчас мне хотелось сказать ему какую-нибудь гадость. Лжецы. Все они оказались для меня мнимыми друзьями. И вот этот позывной «Лань», который они дали мне после истории с похищением, объявив меня неофициальным членом их подразделения, сейчас звучал издёвкой.
Нормально. У меня всё хорошо. я оглядела парковку в поисках Мишиной машины, но её не было. А муж мой где? На полигоне остался?
Сказал, что ему нужно куда-то заехать. Соскучилась? Андрей приобнял меня за плечи и увлёк в сторону дверей подъезда. Сейчас приедет. Наверняка, сюрприз тебе какой-нибудь хочет сделать.
Всё время, пока ждали лифт, поднимались на нём до моего десятого этажа, я молчала. Старательно отводила взгляд, смотрела на носы своих туфель, на торчащие из пакета уши зайца, куда угодно, только не на внимательно смотрящего на меня Андрея.
У тебя точно всё хорошо, малая?
Лифт спасительно мяукнул, оповещая, что прибыл на мой этаж и с мягким шорохом открыл двери. Я, не поднимая головы, пожала плечами и вышла. Врать я так и не научилась, а что касалось правды сначала я должна поговорить с мужем. Пускай он мне скажет всё как есть, а уж потом я приму решение, что говорить и как общаться с нашими общими друзьями. Наверное, уже с моими бывшими друзьями.
Миша пришёл примерно через полчаса после нашей с Андреем встречи во дворе. Ворвался в квартиру шумно и радостно, хлопнув дверью и шурша пакетами.
Лина! Ты дома, малыш?
Я вышла к нему в прихожую. Обычно я с разбегу бросалась на крепкую шею и радостно целовала мужа. Мне ужасно нравились эти моменты, когда он заходил в квартиру после многодневной разлуки, такой большой, сильный, красивый, голодный до меня, и мы начинали целоваться прямо на пороге. Часто поцелуи заканчивались чем-то большим уже здесь, в прихожей. Миша прижимал меня к стене, задирал домашнюю футболку или платье, подхватывал под попу, заставляя обнять прокаченный торс ногами и мы забывали обо всём на свете.
Сейчас я смотрела на него, радостно улыбающегося, распахнувшего объятия, держащего в руке большой букет ярких, разноцветных астр, и не могла пересилить себя и шагнуть навстречу.
сил.
Я понимала, что они долгие месяцы проводили наедине, разговаривая только друг с другом, и не могла не вспыхнуть между ними искра. Постоянная опасность, напряжение, адреналин, всё это должно было выплеснуться во что-то. А во что, как не в взаимную, извечную тягу между мужчиной и женщиной?
Мишины аппетиты в постели я знала. Ему тридцать два и его мужское начало в самом расцвете. Пять месяцев воздержания рядом с красивой, молодой женщиной? Мне очень хотелось бы в это верить. Вот только я не дурочка. Я не знала наверняка, но не подозревать, не думать об этом не могла.
С первых рассказов Миши о его нахождении в доме Айше меня мучила чёрная, жгучая ревность. И как бы муж не убеждал, серьёзно или шутливо, ревность глодала меня, заставляла сердце сжиматься в предчувствии беды. Я с трудом убедила себя не думать об этом. Даже если что-то и было не хочу об этом знать! Я бы и дальше предпочла оставаться в неведении.
После его чудесного спасения и возвращения, я была так счастлива, что готова была забыть всё, что было, или не было у него с его спасительницей. Но Миша привёл её в нашу жизнь. Встречается с ней тайком. Ничего не рассказал мне. Прятал свою Айше. Ведь если между ними ничего нет и не было, он бы мог познакомить нас?
Иди ко мне, Лунтик. сам шагнул мне навстречу.
Я отступила, потянула носом воздух, пытаясь не дать пролиться слезам. Смотрела во все глаза на него, поедала взглядом широкие плечи, обтянутые светлой кожаной курткой, чётко прорисованные, мощные грудные пластины, под белой, облегающей футболкой. Он уже нарастил мышцы за эти месяцы тренировок. Не такой тощий, как вернулся.
Сграбастал меня, пытаясь поцеловать, но я увернулась, и его губы прошли вскользь по виску.
Ну ты чего, Лин? Я скучал, малышка.
Поставлю цветы в воду. вынырнула из его рук. Я тоже скучала, Миш. Ждала. Нам нужно поговорить.
Ну ужином-то хоть накормишь? догнал со спины, обхватил рукой поперёк живота и притянув к себе, поцеловал в макушку. Или только разговорами?
Застыла, наслаждаясь объятиями. Вот так, не видя Мишиного лица, чувствуя только родной запах и силу рук, на секунду представилось, что у нас всё хорошо. На несколько мгновений, тоскливо ноющее сердце, замерло, счастливо трепыхнулось, но снова сжалось от боли.
Мой руки, Миш. Я пока разогрею ужин.
Лин, ты чего такая? игнорируя накрытый стол, Миша прямиком направился ко мне, стоящей у окна. У тебя всё нормально?
Ты мне скажи. У нас всё нормально? и глядя на растерянное лицо мужа, направила его мысли в нужное русло. Как Айше поживает? Успел к ней сегодня заскочить?
На лице мужа эмоции менялись со скоростью калейдоскопа. Удивление, недоумение, понимание, мрачная маска, злость.
Кто? Кто уже успел?
Не поверишь Айше, собственной персоной. я заложила руки за спину и упёрлась ими в подоконник, задрала подбородок выше, чтобы не пропустить ни одной эмоции на лице мужа. А оно застыло неподвижной маской.