Я тебя ненавижу! сжав кулаки, я бросилась на Грегордиана, желая самостоятельно удушить его, раз с этим не справились те идиоты внизу. Ненавижу! Всех вас! И мир ваш проклятущий! Все его законы и правила!
Деспот перехватил меня, что называется, на подлете и поймал за запястья чуть ниже порезов, удерживая и не давая добраться до себя, пока я бесилась и визжала, пиная его по ногам.
Ненавижу-ненавижу-ненавижу-у-у! выдохнувшись, уже просто завывала я спустя какое-то время.
Грегордиан же стоял совершенно неподвижно, без всяких усилий держа извивающуюся и лягающуюся меня, и только неотрывно смотрел в лицо без малейшего признака недавнего гнева или обещания скорой расплаты за столь дерзкое поведение. Наоборот, в его всегда холодных, будто вырезанных из чистого льда глазах появилось что-то нет, не теплота, но словно ее призрачный предвестник. И от этого мои слезы лились только сильнее.
Так ты обрадовалась или испугалась, когда решила, что они убили меня? спросил он наконец, как только я хоть немного унялась и повисла в его захвате почти безвольно. Уголок его рта чуть приподнялся в едва уловимом намеке на улыбку, а голос прозвучал до странности мягко и даже как-то обволакивающе.
Ну да, ему еще и весело. Ну еще бы! В самый разгар общего веселья ты, Аня, добавила к нему оборотов своей смехотворной истерикой! Вот, наверное, будет теперь разговоров и поводов поржать! Да плевала я!
А разве фразу «я ненавижу тебя» можно трактовать как-то по-разному? Я, чувствуя себя полностью выдохшейся, окончательно обмякла и тут же скривилась от боли в кистях. Отпусти!
Грегордиан так и сделал, правда тут же подхватил меня на руки и быстро зашагал по коридору.
То есть ты, Эдна, билась в окно как одержимая, раня себя и осыпая всех словами, которые приличным дамам и знать-то не положено, только потому, что не могла сдержать радость от того, что меня прикончили? Вот сейчас это был уже не намек на веселье, а откровенная насмешка.
Конечно! вздохнув и окончательно расслабившись в его руках, вяло огрызнулась я, прижимаясь щекой к его горячей перепачканной груди. Я ведь мечтаю сделать это собственноручно! А никто не смеет лишать человека мечты.
Совсем скоро Грегордиан взбежал со мной по знакомой узкой лестнице и остановился в коридоре напротив дверей в свои покои.
К тебе или ко мне? ухмыльнувшись, спросил он, и это прозвучало как-то настолько по-нормальному, что ли. Так, будто мы и правда два вполне себе обычных разумных индивидуума, решающих прозаичный вопрос, на чьей территории продолжить общение.
Тебя интересует мое мнение? У меня сейчас не было сил даже на полноценное удивление. Похоже, запас любой эмоциональной энергии временно был исчерпан.
Я же спросил.
Тогда мне сейчас все равно!
Значит, ко мне, решил Грегордиан, толкая ногой свою дверь.
Глава 9
ответное открытое рассматривание. Так странно, что я не замечала до этого, насколько у него длинные и густые нижние ресницы, а в темно-серой радужке есть тончайшие извилистые росчерки густо-синего, почти черного.
Этот твой дурацкий отбор пробормотала я, не надеясь особо на ответ. Зачем так рисковать?
Не было никакого риска, чуть двинул плечом Грегордиан.
Тебя ранили! указала я на очевидное.
Слегка поцарапали, небрежно хмыкнул он. За всю историю Тахейн Глиффа лишь одного моего предка убили и одного ранили во время отборов.
О, это, конечно, убеждает меня в совершенной безопасности данного абсолютно бессмысленного мероприятия! Я даже не задумалась над тем, что, продолжая тему, могу перейти призрачные границы его терпения.
Никто не станет служить слабому лидеру, Эдна! Так что смысл есть, и он более чем очевиден.
Ненавижу этот гребаный мир и его законы. Ну я ведь это уже говорила, да?
Что за веселье быть чертовым правителем чего-то там, если нужно постоянно подвергать свою задницу риску? я не столько спрашивала, сколько просто ворчала себе под нос.
Деспот ничего не ответил, и мы просто продолжили стоять там еще так долго, что я начала ощущать прилив сонливости из-за звука и прикосновения бесконечно льющейся воды, но гораздо больше от столь непривычной ауры полной расслабленности, исходящей от мужчины. Так ничего и не говоря, Грегордиан вышел из-под воды, когда счел нас достаточно чистыми. Его раны и порезы к тому времени совсем перестали кровоточить. После обычного мгновенного высушивания он отнес меня в спальню и усадил на край кровати, опускаясь напротив на корточки, и ничего не выходило поделать с тем фактом, что не могла полностью игнорировать факт наличия у него стояка, демонстрируемого, впрочем, как всегда, бесстыдно-естественно.
Ты со мной разговариваешь. Я послушно сидела, упрямо стараясь глядеть ему только в лицо, пока он тщательно осматривал мои руки.
А раньше разве я был нем? усмехнулся деспот.
Ну, можно в каком-то смысле и так сказать.
Почему мне нужно себя как-то искалечить, чтобы ты был таким? не выдержав, я все же зевнула и шмыгнула носом.
Вообще-то, за то, что ты нанесла себе вред, я намерен наказать и тебя, и тех, кто за тобой не уследил, беззлобным ровным тоном произнес деспот, располагая мои руки вниз ладонями на моих же коленях. И что ты подразумеваешь под «таким»?