А она что делала? с угрозой спросил Лупиконь.
Брехунец посмотрел на напрягшуюся в ожидании ответа красавицу блондинку и со смешком выдавил:
Спала! Раскинулась во сне и спала!
В этот момент жена Лупиконя почему-то облегченно вздохнула и доброжелательно посмотрела на Брехунца.
Я и подумал, войдя во вкус рассказа Брехунец начал уже размахивать руками, почему бы мне не залезть
Замолчи!
Дикая ревность перекосила лицо незадачливого дознавателя. Казалось Брехунец увел повествование в нужную ему сторону и на этом закончатся следственные действия. По крайней мере Лупиконь больше не имел к нему вопросов. Зато Хват, как удав на кролика смотрел на рассказчика.
Брех. Заврался ты совсем, неожиданно он обратился он к побледневшему Брехунцу. Нестыковочки у тебя выскакивают. Как ты их нам объяснишь?
Какие нестыковки? тревожно спросил Брехунец.
Хват ехидно улыбнулся.
Первая нестыковка! С чего ты взял, что надо курочить ножку столика. Я же тебе говорил, что он сам весь раритет. С чего ты взял, что там брюлики? Значит, ты их видел. Где они?
Брехунец стал натужно вспоминать, где он проговорился. И на нас он не мог сослаться, про бриллианты мы ему ничего не говорили. Он кисло улыбнулся и видя каким зверем смотрит на него ревнивец Лупиконь, спросил Хвата:
А вторая в чем нестыковка?
Довольный Хват улыбнулся.
Вторая нестыковка, идет в одной упряжке с первой. Вот ответь мне пожалуйста Брех, откуда ты узнал про четвертый столик в цеху, почему ты пошел его искать под кроватью у жены Коня? Что он тебе плохого сделал, что ты его решил породнить с рогатым оленем? Тебе же про четвертый столик никто ни слова не говорил.
Язычок скажу я вам у Хвата. После его ехидной тирады на Лупиконя жалко было смотреть. Ноздри у него начали расширяться от прерывистого дыхания, глаза налились кровью. От Брехунца должно было остаться мокрое место. Он так и подумал и принял превентивные меры.
Тихо, тихо, не сопите господа раньше времени,
сейчас все объясню.
А Хват, как орел с интеллектуальной высоты окинул всю нашу кампанию презрительным взглядом. Учитесь, мол, пока я рядом. Рано торжествовал Хват, зря сопел Конь. Брехунец в словесных хитросплетениях еще никому не уступал. Он сам презрительно смерил с ног до головы Хвата и сказал:
Если я расскажу, где я ночевал, вы оба упадете и не встанете.
Рассказывай, беспечно заявил Хват, собираясь услышать очередную победную историю Дон-Жуана районного масштаба. Я глянул на жену Лупиконя прекрасную блондинку. Она готова была испепелить своим взглядом Хвата. Ее реакция мне была понятна, а вот чего заволновалась жгучая брюнетка с Мерседеса?
Брехунец не заставил себя долго ждать. Он обнажил свою словесную шпагу и нанес первый укол самонадеянному Хвату:
Как вы недавно достопочтенный Хват успели справедливо заметить, на моем спидометре за эту ночь добавилось всего двенадцать километров. А значит я мог отъехать из города в одну сторону на шесть километров, и в обратную на столько же. Усекаете?
Лупиконь облегченно перевел дух. До его дома было намного ближе, чем пресловутые шесть километров.
Ну и что? нехорошо прищурился Хват.
А ничего! Брехунец коршуном взмыл над ним. Когда я проехал первые шесть километров из оговоренных нами с тобой пятьсот двадцати пяти, то увидел на стоянке-отстойнике фуру, кажется марки Мерседес. Я и подумал, чего мне пилить пятьсот двадцать пять километров, зря жечь солярку, лучше лягу я здесь и отосплюсь. Какая разница, где палить Камаз здесь или там, все равно из него ничего не надо доставать.
Мне так и хотелось крикнуть Брехунцу, что он снова все перепутал, что ему сначала надо было на пятьсот двадцать пятом километре достать шахматный столик, а уж потом палить Камаз, потому что первым к телефону подошел Хват, так они уславливались вчера утром. Снова его прижмет к стенке Хват-Барыга. А Брехунца уже несло.
Только я загнал свой Камаз и спрятал его за Мерседес, так чтобы его с дороги вы не увидели, как вдруг гляжу, в соседней машине красотка одна-одинешенька сидит. После этого разве мог я ехать дальше. Так и ночевали мы рядом. Во, Брехунец обратился в к жгучей брюнетке, Фрау мадам, подтвердите.
Теперь пришлось краснеть Хвату-Барыге. Любой, попавший на желчный язык Брехунца, не мог отмыться до конца жизни.
Но, но, ты не очень, осадил он рассказчика, это моя невеста.
А я думал плечевая, ты ж меня не предупреждал, вот я и подумал, дай в гости напрошусь, в Мерседесе-то кондиционер
Лошадиное лицо Лупиконя осветилось мстительной улыбкой. Кивком головы он поощрил рассказчика, так лихо уевшего Хвата, мол, продолжай дальше, ничего не бойся.
То да се Сигаретка Стаканчик, второй заливался соловьем Брехунец. Он уже и забыл, что его пытают и собрался живописать летнюю ночь, когда его одернул Хват.
Кончай трещать, верю что она проболталась насчет четырех гарнитуров и бриллиантов. Но где сами брюлики?
Да, вопрос конечно неприятный. Сколько ни води за нос, сколько ни разглагольствуй об абстрактных материях, а конкретные брюлики вынь да положь на стол или укажи в какую сторону они испарились. Брехунец видно прикинул и так и эдак и понял, что кроме нас ночью никто не мог залезть в цех, тем более, что знали про четвертый столик в курилке только мы с Данилой. Он и показал в нашу сторону.