Ты с ума сошел, только и успел я крикнуть. Ножка хрустнула в месте стыка.
Хулиганы-вредители, Данила и Настя, оторопело смотрели друг на друга. Никакого тайника в ней не было.
Сучок тут оказался, начал оправдываться Данила.
Сам ты сучок корявый, чуть не плача я смотрел на переломленную ножку, что я теперь домой понесу.
А может быть, Брехунец остановится? попробовала утешить меня Настя, какая ему разница, какой столик вести. Ты же сам Макс сказал, что Хват приказал ему спалить Камаз со всей мебелью.
Я чуть не завыл, моя жизнь у деда с бабушкой зависела от какого-то Брехунца.
Идиоты! только и смог я вымолвить им в ответ. Зря я рассказал им про захоронку Хвата и Коня. Пошли
первые неприятности. Дай бог, чтобы были последние. И домой, теперь не вернешься.
Поникшим среди них был только я. А Данилу с Настей после мгновенного разочарования, начал распирать несказанный восторг.
Если бриллианты окажутся в наших руках, мы твоей бабушке купим не только «Королеву Марго», а еще и дом как у Хвата, заявила Настя.
А чего, сразу согласился с нею Данила, сейчас на дороге поменяем столик у Бреха, и отдадим его твоей бабке, пусть радуется.
А если Брех не остановится? с сомнением перебил я его.
А если не остановится, ночью слазим в цех и проверим остальные. Шансы то, что бриллианты там, а не у Брехуна в Камазе будут четыре к одному.
А домой с чем я вернусь?
Данила махнул рукой.
Скажешь, до понедельника оставили на устранение брака.
А ночью столик появится?
Не мешай думать.
Ну что тут скажешь, вот так человек делает один неверный шаг и срывается в пропасть. Нужно же было мне дураку поверить про молодильные яблоки. Сидели бы сейчас дома, ели что-нибудь вкусное. Я окончательно скис.
А у Данилы с Настей шло совещание. Они совершенно не думали о последствиях. Блеск увиденных мною издалека бриллиантов затмил им глаза. Кучеряво жить захотели. Настя взяла бразды правления в свои руки и расписала наши роли.
Ребята, если мы хотим стать миллионерами, надо поторапливаться, а то мы попадем в цейтнот. Первым делом мы сейчас идем домой к Даниле, пусть он переоденется, а то в центре ему в таком виде нельзя появляться. Пусть он берет шило и дует прямо на площадь. Как только появится Брехун с Камазом и его сопровождение, я отвлеку их внимание, а Данила в это время проткнет покрышки у Хвата. А ты Макс лети прямо на шестой километр загородного шоссе вместе со столиком. Это даже лучше, что мы его сломали, сейчас в телогрейку завернем, и видно не будет, что там.
Хорошо командовать, скажу я вам. Один план набросает, а другой его выполняй. Как только я завернул столик в телогрейку, оказалось, что нечем приторочить его к багажнику. За веревкой и шилом мы решили зайти к Даниле домой Когда он появился в своем дворе вместо парадных брюк в замызганных галифе, бабка его аж вздрогнула.
Что, собаки брюки и сорочку порвали? был ее первый вопрос. Доигрался, уколы теперь будешь делать?
Чего раскричалась? не удостоил он ее ответом. Видишь снял брюки и сорочку, чтобы не пачкаться. Дела у меня. Людям бы воды вынесла попить. Сроду не встретишь, как следует.
Но бабка и не думала привечать нас, чай не в Лондоне. Она подступала к внуку.
А ну снимай штаны, посмотрю, как тебя покусали!
И сколько Данила ни упирался, она стянула с него не только штаны, но и трусы готова была снять.
И, правда не покусанный, удивилась бабка.
А когда Данила вышел во двор уже переодетый в старенькие брюки, она вдруг ему заявила:
Вот в этих штанах и ходил бы на свою охоту.
Не слушая ее, Данила нырнул в сарайчик и, выйдя оттуда, кивнул нам головой, мол, все в порядке. Из кармана у него выглядывало остро отточенное шильное жало, а руке находился моток шпагата. Пока мы привязывали к багажнику поломанный столик, между бабкой и Данилой произошел следующий диалог:
Я сегодня снова заночую у Макса, не жди меня до завтра!
Шел бы домой!
Не отпускают меня, торт пекут «Наполеон»!
Будя врать то!
Че врать то! Вон прокурорская дочка вчера весь день под окном облизывалась, а я болярином за столом сидел.
Наша подружка густо покраснела, а я стоял как оплеванный. Уел он за один раз обоих: и меня, и Настю. Вот и приглашай после этого его в гости. А Данила не замечая двусмысленности сказанного, продолжал:
Коза как?
Витинар сказал, поправляется!
Я ей гостинец приготовил.
Чтой то?
Яблоки. Целый пакет!
Господи, провалиться бы мне сквозь землю. Как я ненавидел в этот момент Данилу. Если бы не моя родная бабушка и эта дурацкая история с шахматным столиком, я бы до конца лета не имел с ним никаких отношений. Вон, оказывается, куда пойдут молодильные яблоки. А я чуть было не поверил ему, что бабка больна. А еще друг называется. Так, втемную, подставить! А я ведь как рисковал, прятался черт знает, где в цеху, в вонючей, темной щели. Да он, мой дружок, по части брехливости, пожалуй, переплюнет Брехунца. Я шел с велосипедом впереди, а Настя с Данилой сзади выясняли отношения. Только и слышалось:
Хам!
Дура!
Мужлан!
Цаца!
Наконец они угомонились и догнали меня. У первого же прохожего встретившегося на пути, Настя спросила время: