Надо нам! огрызнулся Петька. Начальник штаба не снизошел до ответа. Светка опять догнала их.
А Владика вы не видели?
Там ткнул пальцем через плечо Никита.
Он опять голый бегает?
В перьях, уточнил Никита.
Ах!.. сказала Светка и побежала домой жаловаться.
Никита прикинул в уме, что, с одной стороны, он как бы предал Владьку Но, с другой стороны, врать тоже нехорошо И в конфликте с собственной порядочностью Никита минуты две погрустил. А Петька, злой, грустил даже дольше.
После обеда он разыскал в сарае плоский надломленный напильник, и друзья направились к дядьке косому Андрею в кузню.
Собственно говоря, домой они приходили именно за напильником, а не для того, чтобы поесть. Надо было срочно делать копье или дротик.
Но в кузнице возле дядьки Андрея вертелся Лешка, не поймешь даже, специально сюда подосланный или подошедший случайно.
Друзья вынуждены были сманеврировать.
Прямиком через лес, потом через кладбище добрались до Курдюковской МТС.
В мастерских был перерыв, и один только слесарь Николай Павлович, сидя на ящике, вырезал свистульку из веточки тальника. Забавный народ взрослые. Сидит человек рядом с токарным станком, рядом с точилом, рядом с наковальней, железа сколько хочешь, а он свистульки делает.
Здравствуйте, дядя Николай! поздоровались путешественники.
Здравствуйте, здравствуйте ответил Николай Павлович и пробежал мазутными пальцами по четырем круглым дырочкам, получилось: «Тур-лю-лю» Спросил: Хорошо?
Ничего слицемерил Петька.
Садись, научу делать.
Да мы, дядь Николай попробовал было отвертеться Петька. Но слесарь удивился:
Или не нравится?!
Нет, нравится, сразу согласился Петька.
Нож есть? Петька достал ножик.
Никите слесарь нашел сапожный резак. Друзья с фальшивым воодушевлением на лицах взяли себе по ветке тальника.
Это ж музыка, сказал слесарь Николай Павлович. Где нынче хорошую дудку услышишь?
И стал подробно объяснять приятелям, как правильно надрезать зеленую кожицу, как размять, чтобы не лопнула и чтобы снялась с ветки, на каком расстоянии друг от друга просверлить дырки
Приятели с полчаса терпеливо мастерили свистульки. Мучались. Но когда сделали и опробовали убедились, что свистульки получились у лих даже неплохие
Только после этого Петька решился приступить к основному делу, по которому они прибыли в мастерские. Честно признался, что соврали про дротик; надо бы теперь сделать нет наконечника
Слесарь выслушал их без сочувствия, но потом смилостивился:
Ладно, наконечник я вам сделаю Только не врите в другой раз.
Никита схватился крутить точило.
Придав напильнику форму наконечника и отшлифовав его до блеска, Николай Павлович слегка сточил острые кромки, чтобы нельзя было резать, и чуточку закруглил носик.
Друзья не унывали. Это они уж сами подточат где-нибудь
По дороге домой Никита вдруг быстро выхватил из кармана свистульку, так что Петька даже испугался.
Голова начальника штаба пухла от идей, и время от времени они выплескивались из общей неразберихи наружу.
Свистульки могли оказаться нужнее наконечника.
Сигнализация! сказал Никита. И свистнул: «Фью-и» тревога! «Фью-и-ить!» все в порядке.
Через несколько минут они продумали сигнализацию до того, что говорить им и вовсе не нужно было.
Один свисток на первой
дырке: «Тревога!»
Два свистка: «Молчи!»
Три: «Не подавай виду».
Четыре: «Идем!»
Один свисток на второй дырке: «Рыжий что-то замышляет!»
Два свистка: «Мишке надо дать по шее».
И так далее.
Всю дорогу до Белой Глины они разговаривали на дудках и до того отвыкли от человеческого языка, что при входе в деревню на вопрос опять подвернувшегося Мишки: «Куда ходили?..» Никита сначала два раза свистнул на четвертой дырке: «Наше дело!», а уж потом разъяснил словами:
На кудыкину.
А Петька просигналил: «Молчи!»
Никита кивнул, свистнул: «В штаб».. И добавил: «Мишке надо дать по шее».
«Рыжий что-то замышляет. Потом», отсигналил Петька.
Мишка от удивления глаза выпучил. Это тебе не дротик: свистят люди, кивают головами будто помешанные Переговариваются, а подслушивать бесполезно.
Вынужденное перемирие
Вдруг, стукнувшись лбом о покосившуюся калитку, во двор ворвался Колька тетки Татьянин.
Кино в Рагозинке! захлебываясь, со слезами на глазах от быстрого бега, сообщил Колька. «Чапаев»!
Петька даже побледнел.
Врешь
Честное октябрятское! Чтоб мне провалиться! заклялся Колька. Уже собираются все!
Колька, видно, был рад случаю восстановить отношения с беглецами, принеся им заведомо необычную весть.
Ладно овладев собой, заключил Петька.
Граф Монте-Кристо будут невнятно произнес Никита.
Колька умчался.
И едва скрылся он за воротами, как дротик полетел на чердак, а следом за дротиком взлетели по лестнице Никита и Петька. Глянули в чердачное окошко. «Все верно!» У излучины Стерли, там, где остров делил ее на два узеньких рукава и рагозинский берег соединялся с белоглинским шаткими жердочными мостиками, собралось уже человек пятнадцать белоглинцев от самого дошкольного возраста и почти до комсомольского.
Петька вывернул свои карманы. Никита проделал то же самое. В Рагозинку следовало идти лишь в майках и штанах, если не хочешь лишиться ножичка, рогатки или еще чего