- Что, нет конфетки? - удивленно спросила малышка. - А я думала, у всех бабушек они есть...
- Вот, - старуха запустила в карман узловатую руку и вытащила сладкую детскую радость в цветастой обертке. - Угощайся.
- Ура! - соскочила и запрыгала егоза. И косички ее задергались, разлетаясь в разные стороны. Она взяла сладость и быстро засунула ее себе в рот, а фантик вернула обратно.
- Вкусно, - довольно почмокивая, подытожила незваная собеседница.
- А где твои родители, - спросила старушка, вновь оглянувшись по сторонам.
- А я одна гуляю, - гордо отозвалась девчушка, - я тут живу...
Она неопределенно махнула рукой.
- И тебе одной не страшно? - удивилась Зинаида.
- Не-а, - подмигнула малышка и спросила. - Тебя как зовут?
- Бабушка Зина, а тебя?
- А меня Леся-Олеся.
- Так и зовут?
- Ага, - с гордостью отозвалась зеленоглазая и поправила свои косички.
- Ты тут часто гуляешь, бабушка Зина?
- Когда сил хватает... - улыбнулась старушка.
- Ты что, болеешь? - пытливо сощурилась девочка.
- Я просто старенькая.
- Поняяятно... - протянула собеседница и добавила. - Еще конфетку хочу!
- Держи, - усмехнулась Зинаида вытащила из кармана еще один леденец и протянула сладкоежке.
- Спасибо, - поблагодарила та и засунула за щеку вторую конфету. Они немного посидели, молча глядя друг на друга, а потом Леся вытащила из кармана настоящую золотую монету со странным рисунком змеи в короне. И внезапно предложила:
- Хочешь, подарю? Мне папа дал, у него таких мноооого- премного.
- Нет, не надо, - смущенно замотала головой старушка.
- Она настоящая, золотая, - сказала странная девочка, - бери, разве не хочешь?
- Не хочу...
- А что тогда хочешь?
"Наверно, деточка, быть нужной", - одними губами прошептала Зинаида, а потом добавила уже громко:
- А вот с тобой, Леся-Олеся, поговорить еще хочу.
- Можем и поговорить, - как-то недобро усмехнулась девчушка, и глаза совсем не детские стали. Взгляд властный, холодный. Зинаида от этого взгляда поежилась. И хочет она отвернуться, а не может. Отодвинулась немного от Леси. А та и говорит:
- Ты меня, бабушка Зина, не бойся. Я гостей хороших не обижаю, - и засмеялась.
Птицы странно раскричались вокруг словно и не в парке в центре большого города они разговаривают. И машин от близкой дороги не слышно совсем, и музыки с шумом аттракционов. Смогла наконец оглянуться по сторонам Зинаида, и впрямь не в аллее они уже, лавочка та же, а все вокруг - другое. Деревья высокие кронами шумят, вместо асфальтовой дорожки широкая тропинка змеей меж стволов да кочек извивается. Настоящий лес вокруг и ни края ему не видно, ни конца. Схватилась женщина за сердце от страха, боится на девчонку взглянуть, а та, словно почувствовала:
- Посмотри на меня, бабушка Зина.
Подняла на собеседницу старуха глаза, а рядом с ней уже и не маленькая девочка сидит, а девица в зеленом одеянии, стройная, черные как смоль волосы в тугую косу заплетены и на плече перекинуты. Глаза из-под бархата ресниц смотрят пронизывающе.
- Ты не жадная... Можешь со мной остаться, стать частью леса и больше не страдать. Захочешь,
заберу память, чтобы воспоминания человеческой жизни не мучили. А не захочешь, могу оставить, но тогда не жалуйся... Не отказывайся сразу, я не каждому такой подарок предлагаю.
Зинаида Федоровна сидела ни жива ни мертва, ей бы уйти, только куда пойдешь, в незнакомом лесу, да и силы все, словно в землю, ушли. Даже руки и той не поднять. А девица все уговаривает:
- В моих владениях не одиноких, не ненужных - нет. Оставайся! Тут таких как ты много, сама послушай...
Зинаида прислушалась, в шелесте листвы хорошо различались шепотки то тут, то там. Тихие голоса беседовали и перекликались, слов не разобрать, но говорили по-человечески. Старуха сглотнула. В голове мелькнула шальная мысль: "А если согласиться? Жить осталось немного, завещание давно написано, квартира, сбережения на книжке - все к сыну перейдет. И мешать никому больше не буду... Ноги все хуже и хуже ходят, а вдруг в инвалидную коляску сяду или слягу совсем? Стану обузой Николеньке, жизнь его заживать начну... Или еще хуже ума лишусь, не приведи Господь...
- Правильно думаешь, - кивнула хозяйка лесная, а сама уже и не девушка совсем. Взрослая женщина с красивым лицом, коса вокруг головы змеей черной обвилась, а взгляд теплый, почти ласковый. - Оставайся, все болезни твои и немощи пропадут, будешь сильная и молодая долго-долго. Триста лет проживешь еще, а то и больше без сожаления и страданий. Хочешь?
У Зинаиды страх почти пропал, только мысли в голове мечутся как испуганные птицы. "Соглашусь - никогда больше сына не увижу, внука..."
- Почему же, - говорит Леся-Олеся, - увидишь. Они на вашу лавочку станут приходить, о тебе вспоминать, а ты их от летнего зноя закроешь тенью резной, от дождя и ветра сбережешь. Увидишь, как Саша твой вырастет, как невесте предложение сделает. Под твоей защитой они своих детей гулять начнут. Оставайся...
Успокоилась Зинаида, только сердце щемит внутри, словно кто рукой его сжимает. Даже дышать тяжело стало. А у зеленоглазой женщины морщины по лицу поползли, и сама она скрючиваться, скукоживаться начала. Постарела лесная хозяйка, годами с Зинаидой сравнялась. Только глаза молодые остались и смотрят строго, с укоризной: мол, что же ты так долго думаешь? Подруженька?