Все вы прекрасно знаете, что такое смотреть на пожар, из окон вырываются яркие языки пламени, и самое замечательное это когда обрушивается крыша, или того лучше когда есть какая-нибудь башенка и она падает, проламывая крышу. У этого детского домика была башенка, и самым прекрасным был момент, когда она обрушилась, с треском проломив крышу и подняв целый сноп искр.
И поскольку это был детский домик, то есть такой же маленький, как сами дети, то все выглядело так, будто пожар был устроен специально для них. К тому же оказалось, что девочка, которой принадлежал этот домик, была без сомнения избалованной и капризной, ее звали Женевьева и у нее были длинные золотые локоны, которые, наверно, никогда не знали ножниц; так что все получилось, как надо. Более того дети подслушали, как ее отец сказал, что купит новый домик для игр за деньги, полученные по страховке.
Так что, в общем и целом, у всех четверых не было причин для каких-либо иных чувств, кроме как чувства глубокого удовлетворения, его-то они и испытывали, когда стояли, тяжело дыша, и глядели, как пожарники героически сражаются с огнем, оставаясь при этом абсолютно невозмутимыми, что характерно для всех пожарников мира.
И только когда последний язык пламени погас и вместо домика для игр взору предстал один черный, обгорелый остов, мокрый и еще дымящийся, только тогда Джейн почувствовала свою вину и ее радость тоже почернела.
Ох, что ты наделала! прошептала ей Марта.
Я не хочу об этом говорить, сказала Джейн. Но она направилась к женщине, которая, кажется, была нянькой золотоволосой Женевьевы, и спросила о том, как это все началось.
Все вдруг как полыхнет, ну прямо как Четвертое Июля ! сказала нянька. И я так думаю, добавила она, с большим подозрением глядя на Джейн, что это поджог! А ты, девочка, что здесь делаешь?
Вместо ответа Джейн развернулась и пошла со двора, стараясь держаться как можно прямее и не побежать. Вся троица последовала за ней.
Джейн что, волшебница? прошептала Марта на ухо Катрин.
Не знаю, но думаю, что да, прошептала Катрин в ответ.
Джейн сердито посмотрела на них. В молчании они миновали два квартала.
И мы тоже волшебники?
Не знаю. Я боюсь даже думать об этом.
Джейн сердито посмотрела на них, и они снова замолчали. Но на сей раз терпения у Марты хватило лишь на полквартала.
А нас не сожгут как ведьм?
Джейн взвилась от ярости.
Я желаю начала она.
Не смей! чуть ли не взвизгнула Катрин, и Джейн побледнела, плотно сжав губы, и пошла быстрее. Чтобы остальные не отстали, Марк заставил их прибавить ходу.
Так не пойдет. Мы должны все это обсудить, сказал он Джейн.
Да, обсудить, сказала Марта, уже не с таким испуганным видом. Она питала большое уважение к Марку, потому что он был мальчиком и знал абсолютно все.
Вопрос в том, продолжал Марк, был ли это просто несчастный случай, или это мы так хотели стать волшебниками, что у нас что-то вдруг получилось. Значит, надо, чтобы каждый из нас попробовал загадать желание. Тогда все станет ясно.
Но Марта заупрямилась. С Мартой никогда не договоришься. Иногда она ведет себя по-взрослому, как и все остальные, а иногда она ну просто маленький ребенок. Теперь она была маленьким ребенком. Губы ее задрожали, и она сказала, что не хочет загадывать желание и ни за что его не загадает, и вообще было бы лучше, если бы с ними вовсе ничего
не произошло.
Посоветовавшись, Марк и Катрин пришли к выводу, что эти слова можно было бы счесть за желание Марты, но что, похоже, оно не сбылось, потому что иначе бы они ничего не помнили про это утро, а они помнят, и даже очень хорошо. Но в порядке проверки Марк повернулся к Джейн.
А что мы сегодня делали? спросил он.
Смотрели на пожар, горько сказала Джейн, и тотчас, словно в подтверждение ее слов, мимо пронеслись пять пожарных машин, направлявшихся к себе в пожарное отделение.
Так что затем Марк без особого подъема пожелал, чтобы его туфли превратились бы в семимильные сапоги-скороходы, но когда он попытался шагнуть на семь миль, оказалось, что так они не шагают.
Катрин пожелала, чтобы явился Шекспир и поговорил бы с ней. Она забыла сказать, когда именно это должно произойти, но, прождав минуту, в течение которой Шекспир так и не появился, они решили, что он, наверно, вообще не придет.
В общем, похоже, что если кто среди них и был волшебником, так только Джейн.
Но сколько они ни пытались, они не смогли заставить Джейн загадать еще какое-нибудь желание, пусть даже маленькое и безобидное. В ответ на все их уговоры она просто упорно трясла головой, а когда уговоры низвелись до прямых оскорблений, она даже слова не проронила, что было абсолютно не похоже на Джейн.
Когда они вернулись домой, она сказала, что у нее болит голова, ушла в свою комнату и закрылась. Она даже не вышла на ланч и пробыла у себя весь день, где она поговорила только с кошкой по имени Кэрри и в раздумии опустошила целую коробку бисквитов. Мисс Бик уж и не знала, что с ней делать.
Вернувшись с работы, мама сразу поняла, что дома что-то не так. Но, будучи человеком чутким, она не стала ни о чем расспрашивать.