Но букетов, к счастью, не оказалось. Поравнявшись с девочками, Самохин сухо ответил на их «здравствуйте» и поинтересовался, отчего они, собственно, не на уроках.
Мы... начали одновременно Чижикова и Стре ковская, посмотрели друг на друга с недоумением и снова: вместе сказали: Мы...
- Идемте, идемте, сказал Самохин, не останавливаясь. Времени в обрез. На ходу поговорим.
Девочки, спохватившись, гуськом пошли за ним. Дорожка была узкая, и Самохин вынужден был идти впереди.
Ну так я вас слушаю, бросил он через плечо. Только без хоровой декламации. Говорите по очереди.
Дело в том, сказала Стрелковская, сделав попытку пойти с ним рядом, но поскользнулась и снова отступила назад. Дело в том, что у вас, Евгений Ильич, могут быть сегодня крупные неприятности.
Вот как, вяло отозвался Самохин.
Мы не знаем, какие неприятности,
продолжала Стрелковская, но пришли вас предупредить, потому что...
Она замялась.
Потому что? повторил Самохин.
Потому что нам нравится, в общем, как вы ведете уроки, скороговоркой сказала Стрелковская, и, даже не оглядываясь, Самохин понял, что она смутилась.
Все это очень лестно, насмешливо проговорил он, тем более что у меня сложилось несколько иное впечатление. Не далее чем вчера перед началом опроса до моего слуха явственно донеслось, как вы сказали... нет, не сказали, буквально простонали: «О господи, начинается».
Это к делу не относится, сердито возразила Стрелковская. Так принято говорить, чтоб не подумали.
Чего не подумали?
Ну, например, что человек специально к уроку готовился. Принято думать, что это стыдно...
Ну хорошо, оставим, сказал Самохин, сбавляя шаг: по прерывистому дыханию за спиной он почувствовал, что девочки едва за ним поспевают. Так какие же неприятности меня ожидают? Никак я в толк не возьму. Темную, что ли, устроить собираетесь?
Чижикова засмеялась. Хабиби по-прежнему пыхтела сзади, не подавая голоса.
Нет, не темную, сказала Стрелковская. Вообще от класса вы ничего плохого не ждите, это мы вам обещаем. Есть, правда, некоторые недовольные, но мы на них управу найдем. Вот Тоня Чижикова у нас староста. И я как комсорг обещаю.
О, да это, я вижу, делегация на самом высоком уровне, заметил Самохин. А я-то с вами на бегу общаюсь. Давайте тогда остановимся, поговорим.
Они сошли с дорожки и стали на мостовой.
Так, значит, есть все-таки недовольные?
Ну не то чтобы недовольные... Чижикова нерешительно посмотрела на Стрелковскую, та согласно кивнула: ничего, говори. Большинству нравится, как вы объясняете, какие вопросы задаете, хотя в общей массе мы к этому и не привыкли. Но есть у нас группка такая, они себя реалистами называют... так вот эти реалисты хотят, чтобы вас поскорее от нас убрали. Вы извините, что я говорю неприятные вещи...
Ничего, задумчиво сказал Самохин, это все несущественно. Значит, реалисты. Чем же я мешаю этим реалистам?
У них упор на институт, сказала Стрелковская. Для них вся эта лирика Блока мелочи. Им планы нужны, развернутые планы сочинений, как Софа, в смысле Софья Павловна, в классе «Б» дает. У нее такие планы по всем мыслимым темам есть, начиная с Державина. Пункт римской цифрой, пункт арабской, подпункт арабской цифрой со скобочкой, арабской с черточкой, потом подпункты буквами от «а» до «я». Целыми уроками она им эти планы диктует.
Ну, такие вещи мы не станем обсуждать, недовольно сказал Самохин. У каждого учителя своя манера.
Он хорошо помнил эту Софью Павловну. Молодая учительница, всего четыре года назад окончила институт, внешне современная, даже несколько экстравагантная женщина... подумать трудно, что такой реликт.
Так вот, реалистам эта манера нравится, сказала Стрелковская и искоса взглянула на Хабиби, которая по-прежнему была мрачна и надута. Конечно, тоска зеленая, целый урок писать под диктовку, но все понимают: для пользы дела. Такой план запросто можно переписать вместо сочинения. Только цитаты вставляй. Поэтому реалисты и недовольны, что вы таких планов не даете. Даже Вероника Витольдовна советует нам брать у «бэшников» тетради и дома переписывать.
А среди вас нет реалистов? спросил Самохин.
Нет, сказала Стрелковская и снова посмотрела на Хабиби.
Ну и не будем о них говорить, раз они ничего не могут сказать в свою защиту. Одно неясно: почему «реалисты»?
Они все время повторяют: «Будем реалистами, будем реалистами...» Чижикова сочла, видимо, что удачно передразнила, и засмеялась. Из них некоторые на медаль идут, другие за ними тянутся. Вы знаете, что у нас в классе ожидается четыре золотые медали? с гордостью спросила она.
Слыхал, сказал Самохин. Но бог с ними, с реалистами и с медалистами. Меня интересуют прочие. Не может же класс состоять из одних медалистов.
Конечно, не может, согласилась Стрелковская. Но кое-кому не нравится, что вы тексты читать заставляете, в собрании сочинений рыться. Ну и просто лоботрясы есть. Им лишь бы поменьше с места их поднимали. Они вас не любят: никогда не поймешь, когда и кого вы спрашивать собираетесь. Которые за отметкой гонятся те тоже вас не понимают: отметок ведь вы не ставите.
Она замолчала.
Да, сказал, взглянув на часы, Самохин. Многовато набралось недовольных.