Ага, приписала. Иначе-то не возьмете.
Сначала В. К. Тимошенко отказал этой девочке (она оказалась
Юлей Громадской). Но в конце концов нас покорили ее настойчивость и чистосердечность.
Еще более напористым оказался Леша Волков, которому тоже едва исполнилось пятнадцать лет. Он не просил, не умолял, а требовал. Откажет один начальник идет к вышестоящему, до руководства Центральным штабом пробился. Ну разве можно было не принять такого парня. Как же он обрадовался! Правда, об условии, с которым его приняли, он ничего не знал. Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко распорядился после окончания учебы Волкова к партизанам не посылать, а использовать для работы на внутренних радиолиниях.
Занятия шли полным ходом. Большинство курсантов успешно осваивало нелегкую учебную программу. Тем временем командование школы и отдел связи ЦШПД обдумывали, как лучше провести экзамены. Ранее существовавший порядок устный опрос по кодам и проверка в классных условиях умения работать на ключе не позволял по-настоящему определить готовность выпускников к заброске во вражеский тыл. Решили экзаменовать людей на действующих радиостанциях.
Практически это выглядело так. Курсанту вручалась программа связи и радиостанция «Север-бис». Преподаватель-экзаменатор на такой же рации вступал с ним в двустороннюю связь. Расстояние между ними составляло два-три километра. Такой способ позволял точнее и объективнее определять степень подготовленности выпускников.
Надо отметить, что ни один из наших учеников на экзаменах не «провалился». Сразу же по прибытии к партизанам выпускники устанавливали со штабами надежную радиосвязь.
Потребность в радистах неуклонно росла. Радио становилось главным средством общения партизан с Большой землей и между собой.
Особенно возрос спрос на мастеров эфира в 1943 году. Московская школа уже не могла его полностью удовлетворить. Поэтому некоторые штабы партизанского движения стали сами готовить радистов. Украинские товарищи, например, создали свою спецшколу в Саратове. Программа обучения здесь ничем не отличалась от московской. Разница состояла лишь в том, что для практических занятий они использовали не «Север», а более мощную аппаратуру «РПО» (радиостанцию партизанских отрядов).
Специальная учебная группа была создана и при Ленинградском штабе. Она комплектовалась радистами, отозванными из Красной Армии и Военно-Морского Флота. Этих, уже подготовленных специалистов знакомили лишь с особенностями работы во вражеском тылу. Руководил группой старший помощник начальника отдела связи старший техник-лейтенант Н. Н. Стромилов.
Николай Николаевич Стромилов являлся специалистом высокого класса. Он участник Челюскинской экспедиции, входил в первую пятерку советских людей, пролетавших над Северным полюсом, а в мае 1937 года в составе экипажа Молокова совершил там посадку. Стромилов принял первую радиограмму от знаменитой папанинской дрейфующей экспедиции, работал на островах Рудольфа и Новая Земля, строил радиоцентр на мысе Шмидта. Его самоотверженный труд был отмечен высокой наградой орденом Ленина.
Перед отправкой за линию фронта все радисты проходили дополнительную проверку непосредственно в штабах партизанского движения. При этом обязательно использовалась та радиоаппаратура, с которой им предстояло иметь дело в отрядах или соединениях. Выпускники сами проверяли градуировку станций, качество приема и передачи на различных волнах. «Вторичные экзамены» позволяли нам лишний раз убедиться в хорошей обученности кадров. Кроме того, они укрепляли у специалистов веру в надежность врученных им раций.
Подготовка радистов к заброске в тыл противника была не только ответственным, но и хлопотливым делом. В штабах они получали обстоятельный инструктаж по всем вопросам, с которыми им придется сталкиваться. Они обеспечивались совершенно исправной радиоаппаратурой с запасом электробатарей, а подпольщики и специально подобранной одеждой, чтобы ничем не выделяться среди местных жителей.
В начальный период войны радисты чаще всего пешком пересекали линию фронта вместе с организаторами партизанской борьбы. Для перехода, как правило, использовались бреши в обороне противника. Потом радисты стали перебрасываться по воздуху. Если не удавалось посадить самолет на партизанский аэродром, использовались парашюты. Поэтому все ученики Московской спецшколы проходили хорошую парашютную подготовку под руководством майора Порфирия Порфирьевича Полосухина.
Разумеется, не все наши выпускники засылались в тыл противника. Некоторых из них мы направляли в штабы партизанского движения. Правда, они шли туда неохотно, не по доброй воле, а по
приказу. Все стремились быть там, где труднее, где вклад в победу был как бы заметнее. Когда, например, Алексей Волков, о котором говорилось раньше, узнал, что его оставляют в советском тылу, то потерял всякий покой. Он обошел всех руководителей Центрального штаба и все-таки добился отправки к партизанам. Этот казалось бы частный факт свидетельствовал об огромном патриотизме советской молодежи, ее беззаветной преданности социалистическому Отечеству.