Кремль был частично в лесах. Это по моему приказу всякого рода залетчики из моего войска оттирали щетками остатки известки с кирпичной кладки. Заодно чистили и от мха с кустами. Я хотел ко дню коронации привести старинную крепость к тому виду, который был привычен моему глазу и мил моему сердцу.
Под ногами шевелилась толпа, занявшая уже больше половины площади. К счастью, давки не было, поскольку такое зрелище как шар было прекрасно видно отовсюду. И смысла напирать на оцепление не было.
«Надо будет подкинуть задание Неплюйводе сделать серию картин с панорамой Москвы с высоты птичьего полета. Потомки оценят», решил я и дал сигнал опускать корзину.
Персидский посланник выглядел этаким колобком, но трудно сказать точно, что было виной такому впечатлению: его комплекция или фасон его богато украшенной одежды. На голове у него был намотан зеленый тюрбан преизрядных размеров, украшенный драгоценной заколкой. То ли не все казачки выгребли, то ли здесь одолжился у соотечественников.
Наблюдал он мое снижение, цокая языком и покачивая головой от восхищения. Скопившаяся на площади толпа начала скандировать славицу в мой адрес. Это специально обученные люди по сигналу Новикова стали подзуживать народ, пользуясь инстинктом толпы. Что срабатывало на футбольных стадионах моего времени, сработало и сейчас.
Я важно вышел из своего летательного аппарата и взмахнул рукой, приветствуя народ на площади. Потом я обернулся к делегации. Все сопровождающие посла, кроме него самого, опустились на колени. А посол глубоко поклонился.
Да хранит и приветствует Господь Всехристианнейшего Государя, простирающего свою могучую волю на русские земли! немного нараспев начал он свою речь. Моими недостойными устами приветствует тебя хранитель порядка и спокойствия Персии, местоблюститель шахского престола Керим-хан Зенд Мохаммад, да продлятся его дни! Неусыпным попечением обоих хранимых Всевышним престолов в прежние годы между нашими державами сохранялись мир и благополучие. Но Аллах свидетель, что под мудрым правлением столь одаренного господом русского государя между Россий и Персией будет достигнута истинная дружба и любовь.
С этими словами посол еще раз поклонился. Я подхватил этот выспренний тон.
Я рад приветствовать достойнейшего из сынов великой Персии и в его лице мудрейшего из мудрых правителя Керим-хана. Нет ни малейших причин, дабы мир и благополучие между нашими странами были нарушены. И господь свидетель моим словам. А те же испытания, кои выпали на вашу долю в Астрахани по вине разбойников, посмевших прикрываться моим именем, неизбежное зло, существующее в мире только для того, чтобы, повергая его, подчеркивать торжество добра и мудрости Господа. Да будет Он мне свидетелем, что виновные будут найдены и наказаны. А потери вашего посольства будут возмещены мной лично.
Посол вскинул руки и воскликнул:
Все, что происходит или не происходит в этом мире, по воле Аллаха, который не имеет недостатков. И упомянутые неприятности столь незначительные, что не достойны занимать время и внимание великого государя.
Воистину вашими устами говорит мудрость. И все, что происходило с вами и со мной на нашем жизненном пути, служило только нашему благу. Как сказал ваш величайший поэт Омар Хайям:
'Кто битым жизнью был, тот большего добьется.
Пуд соли съевший выше ценит мед.
Кто слезы лил, тот искренней смеется.
Кто умирал, тот знает, что живет'
Вот таким макаром мы и расшаркивались друг перед другом еще с полчаса. Экивоками и намеками прощупывая позиции. Потом любопытство посла взяло верх, и он перевел разговор на воздушный шар, который все это время покачивался над нашими головами.
Я не стал кормить собеседника небылицами, как кое-кто советовал, и честно рассказал, на каких принципах он летает. Поведал и об эпизодах его боевого применения. Под мой рассказ Васька сбросил на толпу весь запас листовок, отпечатанных Новиковым. Я опасался, как бы не люди не устроили давку, но вроде накрытие площади было большим и не образовалось явного центра. А стало быть, и давки тоже не образовалось.
Когда шар приземлили, я предложил послу взлететь лично. Тот заколебался, не зная, как бы так отказаться, чтобы не выглядеть при этом трусом. Но я сделал убийственный ход:
Вот и вдова моего покойного сына подтвердит, что полет совершенно безопасен. Не так ли? Она незадолго до вас поднималась в небо.
Августа изобразила реверанс и промурлыкала:
Совершенно верно, ваше величество.
Тут уж путей отступления у посла не осталось, и он, кряхтя, полез в корзину к улыбающемуся Ваське. Ничего, ничего! Личные впечатления штука важная. И впоследствии в своей Персии он будет мне еще благодарен, пользуясь повышенным вниманием тамошнего правителя.
Зашипел мега-примус, пламя удлинилось и шар поплыл в небо. Где-то на уровне куполов собора Василия Блаженного с небес донесся восторженный крик «Аллаху Акбар!».
«Эк вштырило! улыбнулся я про себя. Ну что же. Вот теперь можно будет поговорить и о торговых вопросах, и о союзе против Турции, а также об Апшеронском полуострове. Пора его закрепить за Россией на вечные времена».