Суворов слушал внимательно, не перебивая. Кивал каким-то своим мыслям. Возможно, соглашался с моей военной логикой. Возможно, искал слабые места. Но было видно, что ответ его удовлетворил больше, чем мои рассуждения о легитимности.
Разумно, коротко бросил он наконец. Весьма разумно с точки зрения стратегии.
В его голосе уже не было прежней явной иронии. Скорее задумчивость и оценка. Он продолжал меня изучать.
Что ж, Ваше Величество или как вас именовать угодно Коли вы меня не казните на месте, как бунтовщика или пособника вашей супруги, то что намерены со мной делать? В кандалы и в яму? Или позволите наблюдать за вашими экспериментами?
Он снова чуть улыбнулся своей сухой, пергаментной улыбкой.
Я тоже улыбнулся.
Казнить вас? Боже упаси! Такими генералами не разбрасываются. Да и негоже победителя Царьграда на плаху вести. Народ не поймет. А вот понаблюдать это всегда пожалуйста. Мне такие умные головы, как ваша, Александр Васильевич, весьма пригодятся. Может, и совет дадите дельный со временем. Отправитесь со мной в Москву. В почете и уважении. Под присмотром, разумеется. Но, думаю, вам не привыкать к некоторым ограничениям свободы.
Я протянул ему руку.
Полагаю, нам будет о чем поговорить, генерал.
Суворов на мгновение задержал взгляд на моей руке, затем на моем лице. Поколебался секунду и крепко пожал ее своей сухой, но сильной ладонью.
Полагаю, Ваше Величество, вы правы. Поговорить нам будет о чем.
Я собрался покинуть возок, но генерал руку мою не отпустил.
Вы же через Каширские броды собирается возвращаться? У меня есть частная просьба, сказал он, дождавшись от меня утвердительного кивка. Хотел бы повидать отставного капитана Болотова. Он проживает неподалеку от тракта, в Киясовской волости Серпуховского уезда. Управляющий.
Болотов? Андрей Тимофеевич? Агроном?
Тот самый. Только не агроном, как вы выразились, а член Вольного экономического общества, знатный садовод и толковый эконом.
С представителями экономического общества я уже общался в Казани. Разговор
был плодотворный, но с тех пор новостей от них не было.
Какая удача! Я хотел с ним встретиться и обстоятельно многое обсудить. Сейчас у меня нету времени задерживаться в уезде. Поэтому поступим так: после осмотра укреплений за Окой, заедем в Киясово и заберем с собой вашего друга. В дороге наговоритесь.
Так и сделали. Но, если с осмотром редутов все протекало штатно и без эксцессов, то с Болотовым вышла незадача. Этот энергичный, рано полысевший небогатый дворянин татарских кровей, с умным лицом ученого и почему-то бегающими глазами, категорически отказывался следовать с нами в Москву.
Как же я брошу труды свои? повторял он в который уж раз.
Полноте, капитан. Ничего с вами решительно не случится, решил вмешаться Суворов, заметив, что я закипаю из-за задержки.
Александр Васильевич! Вам не уничтожить нерешимость мою, не рассеять сумнительства в пользе сего предприятия
Видно было невооруженным глазом: наше появление его встревожило. Я предполагал, что в вверенном ему императорском имении могли скрываться аристократы из Москвы или персоны рангом пониже.
Не приказать ли мне обыскать имение?
Болотов растерянно замолчал. Взгляд его заметался.
Мне неприятно начинать наше знакомство с насилия, но поберегите и вы мое время. Короткая поездка в Москву, быть может, обернется вам в пользу.
Коль Всевышнему угодно подвернуть меня испытанию, так тому и быть.
Он вздохнул и пошел собираться.
Зря вы так с ним, укорил меня Суворов.
Я не золотой червонец, чтобы всем нравиться. Если Болотов человек дела а он именно таков, насколько я знаю мы так или иначе договоримся.
Сидевший у окна Василий Иванович Баженов руководствовался одновременно обоим импульсами. Еще вчера он получил письменное предписание явиться после завтрашнего полудня в Кремлевский дворец. А любопытство его подогревалось указанной в послании целью визита. Намечалось большое совещание по устроению Москвы.
«У самозванца! Города устроение! С чего бы?» размышлял он.
Баженов сидел, ожидая подхода своих коллег Федора Каржавина и Матвея Казакова. Оба на протяжении шести лет были его помощниками в работе «Экспедиции кремлёвского строения». И с обоими у него сложились прекрасные дружеские отношения.
В этом кабаке они собирались традиционно. Он был рядом с домом самого Баженова и примерно на полпути от домов Казакова и Каржавина. Здесь они праздновали, когда было что отпраздновать, и скорбели, когда Господу было угодно призвать к себе кого-то из родных или сослуживцев. Порой тут же решали и производственные вопросы, говорили с подрядчиками и угощались за их счет, само собой.
Василий Иванович смотрел на суету за раскрытым окном, где ещё с пасхальных праздников на пустыре стояли столбы от разнообразных качелей. Круговые качели, самые сложные и дорогие, владелец кабака Агафон Андреев, конечно, разобрал до следующих праздников. Но остальные оставлены на произвол москвичей.
Не отягощенные тяжелыми думами отроки веселились, подлетая в небо на скакухах, причем девицы при этом забавно удерживали свои юбки, дабы их не задрало до головы набегающим потоком воздуха. Иные крутились на бегунках вращаясь вокруг столба на длинных веревках. Крестовина на вершине издавала противный скрип, но молодежи это никак не мешало веселиться.