Я представил себе возможный вариант сумки и подумал, что нужно попробовать. Я вспомнил, как военрук показывал нам рюкзак разведчика, собираемый, как конверт или как шестигранный кубик.
Вечно ты мудришь. Сшей простой мешок с круглым днищем, как военный сидор, только из дерматина. Вверху вставишь медные клёпки. Отец тебе сделает. Ты здесь расклепаешь, протащишь сквозь них верёвку. Хочешь, нарисуем вместе?
Потом как-нибудь Пока и эта сумка сойдёт.
Вот, лентяй, сказал внутренний голос разочарованно.
Сам ты «лентяй».
Так вот ож, вздохнул во мне внутренний голос. То-то, что сам
В клубе самбо снова были Валера с Колей и они мне пофилонить не дали. Отрабатывали обычные приёмы и партер, в котором меня мучили они оба, а я пытался мучить Валеру. Партер у меня вообще не шёл. Слаб я был в партере. Там тоже нужно было сильное, накачанное на тренажёрах или снарядах тело, а мышцы я специально развивать ленился.
Внутренний голос мне только сказал: тренируй «киба дачи», тогда сможешь противника задушить ногами, но я отмахнулся и со всех сил, пытался это сделать с Валеркой. Не в смысле задушить натурально, а обхватить ногами и держать.
Да-а-а Партер, это не твоё и не мучься. Твой мост спасает тебя. Переворачивайся и сразу поднимайся в стойку.
Зато в стойке я сопротивлялся обоим братьям неплохо, но всё равно проигрывал. Они явно были сильнее меня и физически, и технически. Валера раз-за разом делал мне «плечо с колена», а Коля «мельницу». Я знал про них, но всёравно попадался.
Давай так порешаем, сказал Валера после тренировки. Походишь эти месяцы ко мне на тренировку с трёх часов. А с пяти тобой батя сам займётся.
У меня полугодие! округлил я глаза.
Мишка, у всех полугодие. А у тебя ни черта не получается. В Ташкент приедут со всего Союза, представляешь? С Кавказа, из Бурятии, Из Якутии. В самом Узбекистане борба знаешь какая? Они там рвать и метать будут. И наверняка с возрастом мутить будут. Выйдет такой, как Нурик Халиулин, и всё.
Слушай, а почему нас туда пускают? Мы же ДЮСШа? Пусть бы сами «динамовцы» и ехали?
Россия летом Не хотят ритм тренировки сбивать. Это ты вне режима и спортивного графика живёшь, потому, что ты и не спортсмен, в общем, а так Погулять вышел. А там ребята серьёзные. Вот, например, Бузин, что в твоём доме живёт, обязательно на Россию поедет, потому, что это отбор на Союз. Поэтому он на общественные сборы своего Буревестника не ездит. Не нужны они уже ему. А тебе нужны. Если выиграешь попадёшь тоже на Россию. Понятно?
Валер, сказать честно? скривился я, улыбаясь. Я бы и не поехал, если бы не Георгий Григорьевич. Они тут с моим отцом поспорили, что я облажаюсь. Вот меня и закусило немного. А так Ну какой из меня борец?
Валерка хмыкнул.
Нормальный из тебя борец. Это тебе я говорю. Больше работай и всё получится. А отцы Они, Миша все такие. Особено бывшие спортсмены. Боятся, что их дети облажаются и их опозорят. Перед кем? Кто там о них вспомнит? Поэтому, не бери в голову.
Не беру.
Я снова «замялся», посвятив десять минут дыханию со счётом «раз вдох, два выдох» с отключением мыслей, посидел в поперечном и продольном «шпагатах», помылся и поехал домой.
седьмого года.
Глава 11
Слышу, хотел сказать я, но у меня не получилось.
Однако вопрошавшему моя реакция понравилась.
Губы шевелятся. Скоро и голос прорежется.
Ага, сказал внутренний голос, месяца через два.
Мысли у меня в голове ползали, словно черви. Я это чувствовал физически. И одновременно я не понимал ни кто я, ни где я, ни что со мной происходит. Открыв глаза, я увидел потолок и светильник с лампой дневного света. То, что это лампа именно дневного света, я почему-то знал. Больше я не знал ничего, и самое интересное, что и не хотел ничего знать. Мне не нравилось, что меня тревожили, наполняя мой внутренний миг разными звуками и светом. Глаза невыносимо пекло и я их прикрыл.
Саша, закапайте ему гиалурон.
Хорошо. Сейчас делаю.
Продолжаем выводить препараты сна. Проливаем, поливаем, проливаем. И полный контроль сердечного ритма. ИВЛ отключаем и наблюдаем. И массаж тканей. Некроз, вроде, почти избежали. Спасибо отцу, ребёнка.
Да какой он ребёнок, Александр Николаевич? раздался женский голос.
Вы, Людочка, не смотрите на его взрослые первичные половые признаки. После искусственного сна такой продолжительности Кхм-кхм Всё хорошо будет, молодой человек.
Я ничего не понимал, о чём они говорят и мне вроде как было, с одной стороны, всё равно, что вокруг меня происходило, а, с другой стороны, меня всё это очень сильно раздражало.
Тихо, тихо, вдруг снова сказал какой-то внутренний голос.
Кто это? в первые после сна по настоящему подумал я.
Это я, твой внутренний голос, сказал кто-то внутри моей головы. Не помнишь ничего? Это не есть хорошо, но это вполне естественно. Я тут за время твоей комы такого наслушался, что могу в медицинский поступать сразу на курс третий.
Не помню, подумал я. Ничего не помню. Кто я?
Ты?
«Оно» назвало имя, отчество, фамилию, которые не вызвали во мне никаких ассоциаций и продолжило:
Ты попал в нейрохирургию после удара головой о парту, когда спасал от падения учительницу. Оперировали тебя под общим наркозом и, по решению московского «светилы» Александра Николаевича Коноварова, который на твоё счастье в это время, был во Владивостоке, проездом из Сеула, ввели в искусственную кому. Он тебя сам и прооперировал, да тут с тобой и задержался. Пишет научный труд по твоему случаю. Он так «обрадовался», что ты сюда поступил с таким диагнозом, что ходит и бормочет, что ему небеса дар сподобили.