Бретт отметал все её сомнения, на каждое возражение находил аргумент.
Мы не в тёмные времена живём, мягко напоминал он сжавшейся в комочек невесте. Никто не заставит меня отказаться от тебя. Никакая другая, по чьему бы то ни было мнению, подходящая мне по каким-то там признакам и родословной женщина, мне не нужна. Я выбрал тебя. Слышишь? Кэти, всё будет замечательно.
Но слабо протестовала Кейт, а своевольный жених на руках заносил её в их маленький скромный флигель.
Никаких но.
И улыбался так, что у неё таяло сердце.
В загородное поместье Кейт больше не ездила. О том, что единственный сын и наследник лорда Сорейна сделал неправильный выбор, крайне огорчивший обоих родителей, девушка, в чьих жилах не нашлось ни капли благородной крови, в лицо не услышала ни слова.
Бретт же докладывал, как продвигается подготовка к свадьбе. Договорился с храмовым служителем о церемонии, нашёл приличный ресторан. Свадебное меню он невесте показывал, предлагая поучаствовать лишь в выборе блюд. Толпы гостей не планировалось: у Кейт из родни остался лишь брат, живший очень далеко. Девушка отправила ему приглашение, которое он вежливо, но непреклонно отклонил: расстояние он назвал серьёзным препятствием, чтобы лично передать новобрачной пожелания любви и семейного счастья. Кейт не нашла в себе ни отголоска обиды: не может так не может. По их редкому общению у девушки сложилось впечатление, что брат человек сложный, хотя и не отказывался от существования младшей сестры. Здесь, в Костоне, у Кейт были только подруги да однокурсники. Со стороны жениха тоже ожидались друзья: в том, что церемонию своим присутствием почтят родители жениха, сомневался даже он сам, хотя пригласить, разумеется, пригласил. Сомневался и в том, что после свадьбы молодую леди Сорейн радушно примут в доме мужа. Кейт не задавала этого вопроса напрямую, но Бретт сообщил, что снял комнаты в одной из лучших гостиниц.
Мне плевать на то, как в наших кругах принято, с оттенком недовольства сказал он. Для меня главное, чтобы тебе было хорошо и комфортно. Кэти, нам в Костоне осталось жить всего ничего. Каких-то полторы недели, и мы уедем. Правда, нас ждёт снова казённое жильё, но, ручаюсь, оно будет по высшему разряду, как полагается. Я Прости меня. Я очень хочу, чтобы наши первые семейные дни остались в твоей памяти как самое лучшее время.
Кейт успокаивала, что так оно и будет. В те золотые комнаты поместья Сорейнов ей не хочется ни капельки. Гостеприимством лорда и леди можно морозить пруд в городском парке. И казённая квартира в далёком Герстине, куда будущий блестящий дипломат лорд Бреттмар Сорейн с супругой отправятся буквально через десять дней, Кейт уверена, будет замечательной, удобной и красивой. Девушка не имела ничего против Герстина, даже наоборот. Стажировка полагалась каждому выпускнику правовой академии, или, как называли её между собой, ЛАМПы: Лирдарийской академии международного права. В том, что назначение в Герстин, небольшое южное государство на скалистом побережье, выхлопотал для своего единственного отпрыска влиятельный лорд Сорейн, Кейт не сомневалась. Но она поехала бы за Бреттом хоть в самую дальнюю провинцию родной Лирдарии. Герстин лучше. Дальше. Как говорил Бретт, как минимум год у отца с матерью есть, чтобы принять его женитьбу и его Кэти, пока он в качестве помощника посла стажируется у самого лорда де Глойса. При этом имени Бретт неуловимо темнел лицом, ни пояснять что-либо отказывался, снова и снова заверял, что всё хорошо.
И переводил тему на скорую свадьбу.
Наряд для бракосочетания тоже
подарил он, хотя сам его не видел, выбирала Кейт. Платье, такое красивое, что она едва не расплакалась прямо в салоне, бережно убрали в непроницаемый, обработанный магией кофр, а дома девушка повесила его на дверцу единственного в комнате шкафа. Глядя на который, снова подумала об огромной спальне Бретта, которую он ей в тот единственный визит всё-таки показал. И пообещал, что однажды у Кейт будет ничуть не хуже. В одной только гардеробной, примыкавшей к той комнате, можно было устраивать чаепитие с подругами. Кейт независимо поводила плечами и пыталась представить себя в подобном огромном зале, с мебелью в дворцовом стиле и зеркалами в позолоченных рамах. Выходило не очень.
Я не привыкла к большим домам и огромным спальням, смущаясь, сообщила она однажды жениху.
Ничего, мы это исправим, улыбался в ответ он. Возможно, на это потребуется больше времени, чем я поначалу думал. Но мы всё решим.
Бретт даже вкрадчивым, ласковым голосом умел говорить уверенно.
Он много о чём говорил с ней, о многом рассказывал, делился планами, но так, чтобы и Кейт не оставалась в стороне, а всегда была даже не частью, а центром этих планов. Стажировка в Герстине, правда, намечалась у него ещё до знакомства с Кейт, но, когда он говорил о фиолетовых скалах, апельсиновых рощах и белых навесных террасах, девушке остро хотелось туда самой. И они оба были уверены: и Кейт найдётся там занятие по душе, обязательно. В том, что его Кэти свою дорогу выбрала правильно, не сомневался.
У девушки преобладающей была магия жизни, яркая, ровная. Маги с таким даром всегда находили себя и ценились исключительно высоко. Бреттмар же пять лет назад уступил напору и увещеваниям отца и перевёлся в ЛАМПу, хотя посольскую службу своим призванием не считал. Ему во владение достались стихии, которыми он чуть ли не с пелёнок управлял филигранно, особенно огнём. Он показывал ей несколько трюков, и обоих приятно удивило, что его пламя не причиняет ей вреда. Впрочем, не только оно, но танцующие на мужских ладонях рыжие жаркие языки спокойно перебирались в нежные руки Кейт, не обжигая. Бретт улыбался и подчёркивал, что даже такая мелочь показывает правильность его выбора спутницы жизни.