Ночной Принц, государь, рожденный под серпом растущей луны, принц теней, наделенный хаосом земли. Я всегда предпочитал сумерки рассвету, и годы этого не изменили.
По дороге, трясясь и подскакивая на корнях и зарослях колючего кустарника, двигались три кареты. За каждой тянулась вереница измученных пеших крепостных.
Кровь. Десятки эттанцев, облаченных в цвета Воронова Пика, несли атласные ткани и ленты. Другие тащили на плечах тяжелые холщовые мешки. Третьи бесконечные перья, иглы и булавки для швей и портных. Почти все без обуви. Согнувшиеся, спотыкающиеся об острые камни, они брели по дорожной пыли. Даже дети.
Ненависть исказила мое лицо.
Девочка кожа да кости несла мешок зерна размером с нее саму, пока сопровождавшие караван вороны сидели на толстых задницах, не замечая страдающих людей под ногами. Моих людей.
Я не мог быть их принцем. Им нужен был совсем не я. Но я мог стать злодеем от их имени. Разбойником, поставившим Воронов Пик на колени.
Только так я смогу освободиться от власти над этой богами забытой землей.
Не такую
Этту я помнил с детства. Эту новую землю я не узнавал и не находил в себе сил ее любить. С ее жителями меня связывало не более чем чувство долга, и править ими я не мог и не хотел.
Когда я отомщу, я стану не лучше теперешнего лжекороля.
На черта нам перья и булавки? пробормотал Халвар. Где повозки с золотом?
Он спрыгнул с верхнего выступа и встал рядом со мной. В плаще Тени, с замазанным черным лицом, он почти сливался с ночью.
Это же все игра, идиот, Тор тоже спустился с выступа и присел шагах в десяти от нас, растворившись во тьме. На кончиках его пальцев вспыхнули и погасли бледно-голубые искры. Он сжал кулаки. Такие силы, как хаос огня, сложнее всего поддавались контролю. Когда вернулись воспоминания, Тору в каком-то смысле пришлось заново обуздать свою магию.
Как по мне, бить лжекороля надо по больному месту прямо по казне.
В свое время, Халвар, сухо ответил я. В свое время.
С тех пор как спало проклятие, мы стали занозой в боку мальчишки Колдера дурака, убившего отца ради короны.
Первыми стали стражники, которых он отправил в Черную Гробницу. Всякий раз, вспоминая их, я отбрасывал подальше тяжесть угрызений совести. Тех людей послали узнать, что произошло, но они нашли лишь свою смерть. Все, кроме одного. Мы оставили его в живых, чтобы бедняга доковылял до замка и рассказал о Кровавом Рэйфе и гильдии Теней.
Кровавый Рэйф был моим способом достижения цели, и я был готов окончательно погрязнуть в его личине. Я не мог быть Валеном Ферусом груз этого имени был слишком велик для простой мести. А я должен был отомстить. Кровь моих родных пропитала землю Старой Этты, а их крики звенели у меня в ушах всякий раз, когда я ложился спать.
Я хотел, чтобы Тимор превратился в руины.
Как вернее всего сокрушить королевство, Халвар? тихо спросил я. Халвар сложил руки на груди, вглядываясь в караван.
Предать огню, обобрать до нитки, казнить короля? Я люблю твои загадки, мой принц, но на эту ответь мне ты. Я устал ждать.
Я усмехнулся. Боги, он совсем не изменился. С проклятием или без, Халвара всегда было много. Говорить так без умолку, любить так до безумия, идти вместе так до конца.
Хочешь уничтожить королевство вбей клин между королем и народом, мой друг. Разоблачи его жадность и покажи людям правду: пока они страдают, он богатеет.
И поэтому мы должны заставить эттанцев страдать еще больше?
Тиморцев. Наш народ и так достаточно натерпелся. Но и среди тиморцев есть обычные люди. Они прекрасно видят, как их кошельки и кладовые скудеют, пока король и его приближенные купаются в золоте.
Я снова повернулся лицом к торговой дороге и усмехнулся. К тому времени, как мы закончим, тиморцы перестанут верить в своего короля-труса. Они увидят его истинное змеиное нутро. Они сами свергнут его, и тогда в этой земле снова проснется магия. И Этта снова станет великой.
Оставалось лишь найти подходящего сына Ночного народа, готового принять корону потрепанного королевства. Я откажусь от своих притязаний, и земля выберет другого.
Королей Этты выбирал хаос. Этот дар послали сюда боги, и жители этой земли не могли не полагаться на него, решая, кто будет ею править.
Халвар присел рядом со мной.
Она узнает, что это ты.
Слова вонзились в грудь кинжалом так резко и болезненно, что внутри все заныло. Я мог игнорировать эту боль точно так же, как игнорировал зов крови.
Но тоска по ней оказалась зверем более свирепым, и укрощать его я еще не научился.
Не имеет значения. Имело, и огромное. И я ненавидел себя за это. Пусть презирает меня. Так будет проще.
Халвар сжал губы в кои-то веки и просто покачал головой. Я отвернулся от него, теребя в руках красную маску.
Она терпеть ее не могла, даже поклялась подыскать мне другой цвет. Тогда, когда мы вместе мечтали освободить эту землю. Я закрыл глаза и похоронил беспокойство глубоко внутри, думая о своей цели, пока сердце не зажглось ненавистью и ярость не поглотила воспоминания о ее губах и нежной коже.
Нос, рот и подбородок скрылись за красной тканью. Она пропиталась пьянящим запахом дыма, пота и крови.