Спасибо, успокоила.
Рука полностью восстановится в течение месяца. Но, Эмма чуть отодвинулась назад и погрозила Виктору пальцем. Только при строжайшем и неукоснительном соблюдении всех рекомендаций врача.
И улыбнулась. И эти расстёгнутые пуговки еще. Эх
А где остальные? Юми?
Капитан отдыхает после работы в открытом космосе.
Вольфрам?
На вахте.
Тогда будь добра, там на стене медиасистема есть. Включи связь, если умеешь, вызови рубку.
Виктор кое-как вытянул ноги из-под второго ремня, откинул одеяло и сел на кровати. Голова отреагировала на смену позы очень плохо горизонт закрутился в разные стороны. Пришлось сидеть прямо и ждать пока успокоится. Когда понятие «верх» наконец совпало с вектором ускорения корабля, с экрана уже смотрел Вольфрам. Выглядел он плохо весь бледный, глаза ввалились.
Рассказывай, сказал Виктор.
Мы в другой системе, опасности нет, начал Вольфрам. Тебя прооперировали. Юми одна чинила переходной коридор, теперь отдыхает.
Коридор вспомнил Виктор. А что там было-то? Почему вакуум?
Один глупый пират взорвал себя гранатой.
На понт хотел взять? задумался Виктор.
Кажется, он считал себя очень храбрым, мрачно улыбнулся Вольфрам. И примерно на середине горения запала передумал.
Понятно Коридор-то было чем латать?
«Комплект для ремонта складных герметичных конструкций», вздохнул Вольфрам и потёр переносицу. Один положено иметь, мог бы прочитать в документах.
Мог, да поленился, отмахнулся Виктор. Хватило?
Судя по всему, к Юми проявило нездоровый интерес одно из бесчисленных надзорных ведомств Федерации. И она приобрела новый комплект незадолго до вашей встречи. А старый не утилизировала. В итоге истратила сразу оба. Так что коридор на «Кицунэ» теперь как новый.
Ну хоть что-то как новое Виктор осторожно встал с кровати. Сейчас сожру чего-нибудь, потом загляну еще в одно место, а потом будем решать, как нам быть дальше.
Капитан Родригез очнулся лёжа на полу. Судорожно вздохнул, закашлялся. В разбитом шлеме ничего не было видно. Попробовал его снять и сразу же отдёрнул руки. Что-то подсказало лучше не пробовать. Но чуть погодя всё же решился. Аккуратно, по миллиметру, провел пальцами вдоль забрала и нащупал рукоятку ножа. Лезвие прошло сквозь трещину в забрале и теперь уходило внутрь шлема. Глубоко. Не хотелось даже думать насколько.
Родригез осторожно зафиксировал нож левой рукой чтобы не дай бог не ушел ни на миллиметр глубже. Потом обхватил правой рукоятку, выдохнул, невероятно грязно выругался и дёрнул. Было даже не больно. Просто страшно. Отбросил нож в сторону, отстегнул шлем, рывком снял его и оттолкнул. Из шлема посыпались осколки и вылилось немного крови. Остальное впиталось в подшлемник, который ощущался как мокрая тряпка.
На левой руке скафандра всегда есть зеркальце. Родригез нехотя, страшным усилием воли поднял руку и заставил себя в него посмотреть. Все лицо в крови и осколках, левый глаз мечется из стороны в строну, правый правого нет. Закрыл глаза, открыл ничего не изменилось. Было сложно в это поверить.
Довольно долго капитан Родригез просто лежал, раскинув руки, и смотрел уцелевшим глазом в огромный иллюминатор на потолке. Потом отчего-то вспомнился друг Ну как друг, у пирата нет настоящих друзей. Капитан Ли Шисань, на какой-то давней попойке, будто в прошлой жизни, выдал очередной тост:
Вся наша жизнь как контрабанда. Иногда приходится бросать груз. Особенно если не хочешь делиться прибылью с нашим любимым и глубокоуважаемым правительством.
Все дружно засмеялись. А Ли продолжил:
Так вот и в жизни так же. Иногда мы что-то теряем, от чего-то отказываемся. Но всегда остаётся что-то, что ты ценишь по-настоящему. И не отдашь никогда. Выпьем же за то, чтобы вы нашли это для себя.
Ох уж этот Ли Шисань, любит выражаться так, что мозги вывихнешь. Но в тот раз он был в чем-то прав. Даже если сорвать куш не получилось ну и черт с ним, невелика потеря. Рискнул и не получилось. Теперь, как минимум, находкой придётся делиться. Значит, нужно сберечь то, что действительно ценно корабль и команду.
Родригез перевернулся на бок, вытащил аптечку, с трудом раскрыл её. Содержимое посыпалось на пол. Снял перчатки, чтобы проще было работать, кое-как открыл один из пакетиков и достал «атравматическую повязку на глаз». Оторвал защитный слой, грязно выругался и прилепил. Правый глаз обожгло холодом. Эта штука сделана для неспециалистов лепи как есть, а дальше оно само. Вколол себе обезболивающее, противошоковое, потом стянул с головы пропитанный кровью подшлемник, намотал на руку бинт и кое-как вытер лицо. Огляделся, с трудом привыкая смотреть одним глазом.
В зале было пусто. Раненый, которого Родригез догнал и пытался допросить, исчез. И его оружие исчезло. Остался только окровавленный нож, которым Капитан поморщился. Но зачем-то подобрал нож и спрятал в карман. Нашел своё оружие. Отстегнул пустой «бубен». Запасного с собой не было они ни в один подсумок не лезут. Достал обычный коробчатый магазин, перезарядил. И пошел по кровавым следам, за штору из пыльного полиэтилена. Там действительно оказался переходной тамбур. А перед тамбуром лежал Эль Торо. Что-то в его позе сразу подсказало мертв. И умер нехорошо. Тело как будто утратило форму. Родригез сопоставил это с хлопком, который слышал незадолго до, и поёжился. Граната? У противника гранат не было. Вроде бы. Черт их пойми одеты как бомжи, в броники поверх аварийных скафандров. Но лупят из автоматов. Очередями. Армейским бронебойным патроном, гады. Ребят насквозь прошивало. А вот Эль Торо гранату с собой брал всегда. Одну. И говорил, что в случае чего не зассыт. Выходит, он сам накрыл свою гранату, причем спиной. Как так получилось? А вот шлем у него целый. И подшлемник.