Очевидно, по крайней мере один из галеонов, стоявших там на якоре, был переодетым капером. Хорошей новостью было то, что количество орудий, которые можно было спрятать за замаскированными орудийными портами, было ограничено. Плохая новость заключалась в том, что оружие, о котором шла речь, - судя по звуку, гораздо более тяжелое, чем, по его мнению, можно было успешно спрятать, - явно было одним из тех новых скорострельных чарисийских орудий, о которых он слышал... и орудийные расчеты, стоявшие за ними, явно знали, что с ними делать.
Галеон уверенно, величественно несся вдоль набережной под одними только марселями и кливерами, яростно обстреливая портовые батареи. То тут, то там одно из орудий обороняющихся, стрелявших медленнее, делало ответный выстрел, но даже при том, что Лэйкир не мог разглядеть многих деталей из-за дыма, темноты и яркого света, ему не показалось, что его артиллеристы достигли очень много попаданий. И они, очевидно, даже близко не подходили к тому, чтобы сравняться со скорострельностью чарисийцев.
* * *
Крики с носовой части сообщили капитану "Кракена" Фиширу, что он только что получил еще одно попадание. Это было четвертое, и какими бы ни были его другие качества, корабль Фишира никогда не проектировался и не строился как настоящий военный корабль. В некотором смысле, его более тонкие борта действительно работали в его пользу, поскольку они, как правило, оставляли намного меньше осколков, чем более тяжелые борта военного корабля. С другой стороны, они также оказывали незначительное сопротивление попавшему в нее ядру, а у него уже было по меньшей мере семь убитых и вдвое больше раненых.
Это меньше, чем мы обошлись этим ублюдкам! - подумал он с диким удовлетворением.
Бортовой залп "Кракена" и установленные на фальшборте "волки" застали врасплох пару делфиракских катеров, направлявшихся к нему. Одних "волков", вероятно, было бы достаточно, чтобы перебить экипажи катеров, но двенадцать тридцатифунтовых карронад с левого борта, взметнувших воду двойными зарядами картечи, превратили сами катера в плавающие щепки. Там не осталось выживших.
И с тех пор "Кракен" не бездействовал. Он был единственным чарисийским кораблем во всей гавани, который действительно можно было считать вооруженным, и он мог находиться только в одном месте одновременно, но он перехватил - и уничтожил - абордажные группы, направлявшиеся к двум другим стоящим на якоре галеонам, и его собственные абордажные группы отбили еще три. У Фишира было слишком мало людей, чтобы направить их еще большим количеством абордажных групп, не истощая свои орудийные расчеты и не ослабляя собственную способность "Кракена" противостоять попыткам абордажа. Но в дополнение к пяти кораблям, которые спасло его прямое вмешательство, к ним удалось присоединиться еще трем. У каждого из них было по крайней мере несколько "волков" - достаточно, чтобы отбить охоту у экипажей других лодок пытаться приблизиться к ним, во всяком случае, теперь, когда их команды знали, что происходит, - и Фишир подвел свой корабль так близко к береговым батареям, как только осмелился, забивая их амбразуры картечью в попытке подавить их огонь, в то время как другие корабли чарисийцев пытались пробиться подальше от хаоса.
Не похоже, чтобы очень многие из них могли это сделать.
Загорелся третий галеон, и зубы Фишира заболели от напряжения челюстных мышц. Он понятия не имел, кто устроил пожар на борту каждого из этих кораблей, но в отличие от моряков большинства других наций, которые имели тенденцию тонуть, как камни в глубокой воде, чарисийские моряки, по большому счету, плавали, как рыбы. "Кракен" уже извлек по меньшей мере дюжину пловцов из воды гавани, и их отрывочные рассказы - плюс количество тел, которые сам Фишир видел плавающими в освещенной пламенем гавани, - сделали ужасающе ясным, что происходило на борту осажденных торговых судов. Даже если бы они этого не сделали, он был достаточно близко, чтобы самому увидеть один из галеонов, силуэт которого вырисовывался на фоне пламени позади него, когда делфиракские
абордажники тащили сопротивляющихся чарисийцев к борту их корабля. В дымящемся свете сверкнули лезвия, а затем внезапно обмякшие, больше не сопротивляющиеся тела шлепнулись в воду, как куча мусора.
- Это все, сэр! - прокричал Кивин Эдуирдс почти ему в ухо. Фишир посмотрел на него, и первый помощник "Кракена" поморщился. - Никто больше не выйдет из этого, сэр! - сказал Эдуирдс, махнув рукой на хаос, насилие и пламя, ревущие вдоль причалов. - Пора уходить!
Фишир хотел возразить, отвергнуть оценку Эдуирдса, но не смог. На галеонах, пришвартованных в доках, было слишком много делфиракских войск. Если уж на то пошло, даже большинство стоящих на якоре чарисийских торговых судов уже были захвачены абордажниками на лодках. "Кракен" и восемь кораблей, следовавших за ним, были единственными беглецами, которых он мог видеть, и они не собирались выходить в море без постоянной защиты "Кракена".
- Вы правы, - признал он. - Проложите курс к отмели Спайдер-Крэб, мы пойдем по главному каналу.