Предисловие
Обратимся к докладу норвежского ученого и путешественника Тура Хейердала, прочитанному на конференции, организованной в 1972 году Международным институтом по вопросам окружающей среды и Институтом народонаселения. «Для нас, говорит Хейердал, было настоящим удивлением, когда мы в 1969 году, дрейфуя на Ра, увидели, до какой степени загрязнен Атлантический океан. Мы обгоняли пластиковые сосуды, изделия из нейлона, пустые бутылки, консервные банки. Особенно бросался в глаза мазут» И годом позже: « Дрейф длился 57 дней, из них 43 дня мы вылавливали сетью комки мазута.» (Хейердал Т. «Уязвимое море», Гидрометеоиздат, Л., 1973 ) А за эти 43 дня было пройдено 6000 км!
Загрязнение морей и морских берегов нефтепродуктами действительно стало всемирным бедствием. Нефтяная пленка, по данным, полученным американскими учеными со спутников, покрывает более трети поверхности Мирового океана. Она затрудняет испарение, препятствует проникновению солнечных лучей, сильно снижая процесс фотосинтеза основного производителя первичного органического вещества и кислорода в море фитопланктона. Нефть губит рыб, морских птиц и млекопитающих. Подсчитано, что только у берегов Англии ежегодно погибает до четверти миллиона птиц. Становятся непригодными в пищу сотни и тысячи тонн рыбы и других продуктов моря.
Еще большую опасность представляют коварные невидимки радиоактивные изотопы, попадающие в воды Мирового океана из атмосферы, при спуске вод с радиоактивными отходами с суши или с морских судов, использующих ядерное горючее. Развитие атомной промышленности делает эту проблему все более острой.
К опаснейшим экспериментам можно отнести затопление контейнеров с сильнейшими ядами и радиоактивными отходами в морях и океанах, практикуемое военно-промышленными кругами капиталистических государств.
Источник загрязнения Мирового океана может быть с первого взгляда совершенно неожиданным. Например, автотранспорт. Тетроэтиловый свинец, добавляемый в бензин, поступает с выхлопными газами в атмосферу, а затем попадает с осадками в океан. В настоящее время содержание свинца в океанских водах северного полушария в 56 раз выше нормы.
Список веществ, загрязняющих океан, растет, увеличивается и их концентрация. При этом следует учитывать способность морских животных и растений накапливать многие вещества, в том числе и радиоактивные изотопы, до концентрации, в десятки и даже сотни раз большей, чем в морской воде.
В новой книге Ж.-И. Кусто и Ф. Диоле показывают, что происходит при вторжении человека в среду, законы которой он не всегда знает и часто не считает нужным уважать: нарушается биологическое равновесие и как следствие грубого, бездумного вмешательства в прекрасный, легко ранимый мир все живое оказывается под угрозой гибели.
Наблюдая современное состояние подводного мира, они вкладывают свою тревогу уже в название книги «Жизнь и смерть кораллов». Речь идет не только о смерти кораллов, как естественном завершении их жизни, но и о смертельной опасности, нависшей над этими богатейшими сообществами живого, как, впрочем, и над многими другими в Мировом океане.
Кусто и Диоле незаурядные мастера рассказа. Язык их прост и в то же время ярок и образен. Они вводят читателя в сказочный мир тропических коралловых рифов, представляющих собой уникальные на нашей планете сообщества животных, поражающие воображение грандиозностью своих построек, богатством красок и форм, исключительным обилием жизни.
Читатель вместе с авторами попадает то на заброшенные, позабытые богом и людьми островки, то в могучие объятия ураганов Флосси и Жоржетта, то просто в уютную каюткомпанию «Калипсо». Он спасает черепашат, вместе с Фредериком Дюма приручает мурен и снова плывет в коралловых джунглях. Вновь и вновь сменяются феерические пейзажи, столь непривычные глазу обитателя суши. В прогретых водах Красного моря лабиринты коралловых рифов, сплошь покрытые фантастическим ковром из живых существ, здесь и там
стекло маски я вижу: коралловая стена, разрушаемая кавернами, уходит все ниже, сиреневые точки, золотые пятна, алые и желтые соцветия купаются в головокружительной синеве. Плыву над краем рифа: внизу известковые зонты акропор (Acropora) раскинули свои ветви, кружатся голубые с желтыми крапинками рыбы
Спускаюсь вдоль стены, покрытой ковром живых существ. Крупные тридакны, приоткрыв створки раковин, позволяют увидеть изумрудное тело, отороченное темно-синей зигзагообразной полосой. Осторожно прикасаюсь к пурпурным трубкам коралла органчика (Tubipora), действительно похожего на миниатюрный орган. Губки, формой напоминающие руки, цепляются за склон, в зарослях черных кораллов прячутся крохотные креветки. Рыбы-бабочки, рыбы-ангелы следят за тем, как я проплываю мимо них.
И вновь я погружаюсь в живую массу кораллов Красного моря. И вновь испытываю то же восхищение, какое впервые испытал, когда мы прибыли сюда на «Калипсо» 16 лет назад, в 1951 году.
Здесь все та же теплая шелковистая на ощупь вода, те же лабиринты, те же гроты, из которых врассыпную вылетают рыбы, едва я заглядываю в них, те же асцидии, похожие на раздувшиеся бурдюки, известковые водоросли, напоминающие сиреневые гирлянды, и даже, кажется, та же рыба-крылатка (Pterois), ощетинившаяся ядовитыми иглами спинного плавника.