Он освободился рано и решил съездить к Женьке. Последнее время они почти не виделись. Попадал в институт поздно, когда лаборатория уже не работала, и оставлял бутылку у старика сторожа. Старику было скучно. Растягивая
беседу, он смотрел бутылку на свет, нюхал и, весело качая головой, говорил одно и то же:
Опять «Юбилейный»?
Садясь в трамвай, он вспомнил, что вчерашние пробы остались в прокуратуре. Делать крюк не хотелось, но всё же пришлось. Бутылок было всего восемь, и в сумке они чувствовали себя слишком свободно. Когда он влезал в троллейбус, бутылки так дребезжали, что на него стали оглядываться.
Привет паукам-эксплуататорам! встретил его Женька. Баста! Сегодня кончаю в четыре, домой и в кино. Присоединяешься?
А то в остальные дни трудишься до восьми?
По крайней мере до пяти, иногда и до шести.
Что-то не наблюдал.
Ясно. Эксплуататорам не доставляет удовольствия видеть, как на них гнут спины. Что принес? С горизонтов моей бабушки?
Совсем наоборот.
Ну, ну! Женька заинтересовался.
Три дня назад на своем столе в прокуратуре Валерий нашел записку: номер телефона и короткая просьба: «Позвоните в объединение Рустамову».
Он удивился: что-нибудь случилось. Позвонил.
Товарищ Крымов? Да, да мягкий, почти не искаженный телефоном голос показался давно знакомым, хотя Валерий слышал его лишь однажды. Ну, как дела? Ничего нового? Расскажите, пожалуйста, подробно. И ещё несколько раз, пока он рассказывал: Подробнее. Подробнее
Потом трубка надолго замолкла: на той стороне провода думали, а может быть, и советовались.
Ход рассуждений правильный, услышал он наконец. Если такая скважина есть, вы должны её найти. Только одно уточнение. Вы брали скважины, которые вышли из строя семнадцатого? Правильнее было бы с десятого. Ведь проходят дни, прежде чем нефть попадет в резервуар. Скважина может выйти из строя, но нефть-то будет идти. Согласны?
Снова десятки промыслов, а где взять время? Но Рустамов учитывал, кажется, всё.
Вам одному будет трудно. Поэтому сделаем так: поручим кому-нибудь собрать данные, а завтра нет, послезавтра возьмете машину и объедете промыслы. Договорились?
И вот эти бутылки.
Неплохо придумано, заметил Женька. Эти самые? Мой шеф, кстати, опять в командировке. Часа два есть. Хочешь, попробую?
Попробуй, вяло сказал Валерий. Он не притворялся. Всё это уже было: и новые идеи, и надежды, и Женькин оптимизм.
Ого! С глубины в шесть километров. Женька взял бутылку и довольно долго возился около установки. Вернулся, сел поудобнее.
Что с аспирантурой?
Валерий махнул рукой:
Скоро придется подавать в индустриальный
Идея неплохая. Специальность у тебя, прямо скажем, вымирающая. Вроде кучера. А что ты решил с делом?
Не знаю. Факт, что обвинительного я не подпишу.
Выгонят?
Буду драться. В общем увидим Я Погоди! Что-то щелкнуло. Может, предохранитель?
Женька прислушался.
Чепуха, показалось. А предохранители, запомни, не щелкают. Они перегорают тихо и мирно.
Всё-таки он слез со стула и подошел к установке.
Черт!
Испортилось?
Ничего подобного Все нормально. Я скоро. Да возьми ты там что-нибудь, почитай.
Валерий лениво полистал книгу. Что-то очень специальное по природе катализа. От нечего делать стал следить за Женькой. Тот возился с приборами: щелкал по крышке, смотрел на свет длинную зеленоватую ленту. Отложил, взял новую. Валерий встал, прошелся по лаборатории.
Чего ходишь? сказал Женька нервно. Садись.
А что, мешаю?
Нет, он поморщился. Сбиваюсь, когда смотрят.
Ладно, закругляйся. Скоро четыре. Пора в кино.
Ради бога, не мешай! зашипел Женька. Без тебя собьюсь.
Он взял бутылку («Ту же самую?» удивился Валерий) и залил в установку остаток нефти.
Вот и всё, сказал он с облегчением. А ты здорово похудел. И почернел. Целый день на солнце?
Хватает.
Ты новый фильм видел? Технично сделано. Как это они Он вскочил и бросился к установке.
Валерий остался сидеть. Щелчок, как в первый раз, может чуть громче. Словно пробка вылетела из бутылки.
Что случилось? Чего ты молчишь?
Случилось, сказал Женька. Взрыв.
Это взрыв?!
А ты что хотел, чтобы пол-лаборатории разнесло? К опытам, опасным для жизни, посторонние граждане не допускаются.
Скажи по-человечески
Да. Да. Да. Ясно? Пойдем, уже пять.
Домой?
Женька презрительно фыркнул.
Я, например, в лабораторию.
Зачем это нужно, Валерий не понял. Сейчас он вообще плохо соображал. Они поднялись на второй этаж. Вошли в лабораторию.
Женька зажег горелку, что-то поставил. Хотел снять и обжегся. Ругался, дул на пальцы. Белая жидкость бурлила, пенилась.
Женька улыбался глупо и счастливо. «Перекись, бормотал он. Ацетилен Аммиак» Он сел и вытер платком пот.
Неудача? Сначала ты ошибся, да?
Женька дернулся в его сторону, бережно положил пробирку на стол. Бледно-розовые капли сочились из нее и падали на пол.
Наоборот, удача, сказал Женька глухо. Большая, невероятная удача!
Значит, она не виновата?
Боже мой, я не о том. Не понимаешь? К этой нефти примешан сильнейший катализатор. Он ускорил реакцию крекинга в сотни, а может быть, и в тысячи раз. Сделал её взрывной. Главное, он действует на самые различные вещества. Я проверял, аммиак, ацетилен, перекись