Все ясно, уверенно констатировал Клим, потерпели аварию во время облета. Катастрофы на глайдере невозможны. Значит, сидят где-то на маршруте и преспокойно ждут нашей помощи.
Кронин исподлобья посмотрел на Клима и вздохнул.
Ясно или неясно, а первоочередная задача определилась надо отыскать глайдер, заключил
Лобов.
Ждану было поручено детально ознакомиться со станцией, Кронин занялся приведением в стартовую готовность «Торнадо», а Лобов на униходе отправился на поиск глайдера. Он вел поиск с помощью биолокатора, настроенного на спектр биоизлучения человека. Это был чертовски капризный прибор, чувствительный даже к малейшим помехам. Он требовал неусыпного внимания, так что на связь с товарищами у Лобова просто не оставалось времени. И вот командир запаздывал уже на двадцать минут. В ходе свободного поиска это сущие пустяки, но Клим почему-то нервничал, что было на него совсем непохоже.
Прилетит, спокойно повторил Кронин, и, может быть, даже с этими влюбленными детьми на борту.
Он полной грудью вдохнул свежий ломкий воздух и, прислушиваясь, склонил голову набок.
Вокруг звучали странные голоса и музыка. Мягкие стоны «О-о-о! А-a-a!», звонкие удары крохотных молоточков, тяжкие вздохи органа, густой гул контрабаса, беззаботное цоканье кастаньет и фривольные трели флейты все это сливалось в бестолковую, но красочную симфонию. Можно было подумать, что поют орнитеррские птицы. Но нет, земные аналоги здесь не годились. Только совсем близко от сверкающего столба колибридов можно было услышать его печальную скороговорку: жужжащий гул сотен крыльев, шорохи и вздохи воздуха. Пели не птицы, а цветы. Скромные синие и зеленые цветы, совсем незаметные на фоне листвы. Они пели в полный голос лишь по утрам и вечерам. Чем выше поднималось злое солнце, тем молчаливее становились цветы. А в полдень, когда яростный голубой глаз сверкал в самом центре розового небосвода, цветы умолкали совсем. И только иногда из глубины синей чащи доносилось грустное, почти страдальческое «О-о-о! А-а-а!».
Никак не могу привыкнуть к этой музыке, признался Кронин. Но колибриды! Чем не летающие драгоценные камни? Красиво!
Красота понятие относительное, хмуро ответил Клим. Земные пантеры тоже удивительно красивые создания. По крайней мере гораздо красивее тех свиней и баранов, которых они пожирают.
Кронин смотрел на него удивленно и недоверчиво.
Не узнаю тебя, Клим. Ты, Клим Ждан, поклонник всего прекрасного, враждебно настроен к красоте? Это выше моего понимания! Чем тебе не угодили кроткие цветы и безобидные нектарианцы?
Ждан махнул рукой на радужные столбы крылатых крошек.
Посмотри, их тьма!
Ну и что же? Разве тебя когда-нибудь пугал роскошный ковер цветов на лесной поляне?
Да ты посмотри, как они роятся! В этом есть какое-то исступление, бешеная, нездоровая энергия. Такого на Орнитерре еще никто не наблюдал, кроме нас и стажеров.
Клим брезгливо передернул плечами и продолжал:
И эти проклятые цветы словно осатанели! И Лобов запаздывает!
Кронин положил руку на плечо штурмана.
Наверное, в больших дозах все вредно, даже красота, философски заметил он. Даже для эстетов. Цветы поют, колибриды роятся ну и на здоровье. В пору любви все сходят с ума и роятся, даже комары.
Клим серьезно взглянул на Кронина.
Не хотел я тебе говорить до прилета Лобова, Алексей
Кронин сразу насторожился.
А что такое?
Пока ты копался на корабле, я просмотрел кое-какие отчеты Лены Зим. И наткнулся на удивительную вещь ей удалось установить, что колибриды сплошь бесполы. Все до одного.
Кронин высоко поднял брови.
Бесполы? Что ты хочешь сказать этим?
Именно это я и хочу сказать, Алексей. Бесполы, да и баста.
Может быть, Лена просто ошиблась?
Не думаю. Работа сделана добросовестно и весьма квалифицированно.
Чертовщина какая-то! сказал Кронин и задумчиво огляделся вокруг. Значит, все это красочное роение мишура, пустышка, ширма какой-то совершенно неведомой нам жизни, ключом бьющей где-то там, в глубине леса. А люди, как слепые котята, резвились на этой планете и ничего не замечали. Право, Клим, если во всем этом нет какой-то путаницы, мне всерьез обидно за человечество.
Рои колибридов висели над лесом как разноцветные сверкающие дымы. «О-о-о! А-а-а!» все громче и требовательнее стонали неведомые цветы. Вглядываясь в этот цветной поющий мир, Кронин все больше хмурился.
Лобов летит, вдруг с облегчением сказал Ждан.
Кронин поднял голову. Совсем низко над лесом бесшумно скользил униход, поблескивая нейтридным корпусом. При его приближении рои колибридов вспенивались и рассыпались по сторонам. Возле «Торнадо» униход завис и мягко опустился на траву. Двинулась притертая дверца, уходя в невидимые пазы корпуса. Не успела она убраться окончательно, как из проема выскочил Лобов и сделал несколько энергичных движений, разминая затекшие ноги.
Ну
как? еще издалека крикнул Клим.
Лобов подождал, пока друзья подойдут ближе, и без особого воодушевления ответил:
Глайдер обнаружил.
А стажеры?
Ждан и Кронин остановились рядом, вопросительно глядя на командира. Лобов передернул сильными плечами и устало ответил: