Да не то это слово «неважно». Если правильно сказать, мы вроде бы и не живем давно
Как это следует понимать?
Ну как проживаем мы в одной квартире, а семьи-то и нет. Давно.
Сколько это «давно»?
Столько уж это тянется, что и не сообразить сразу. Лет пять-семь. Здоровкаемся вежливо и прощаемся, вот и вся семья. И в голосе его не было строевой твердости, а только хинная горечь и усталость.
А почему же вы развод не оформите?
Ну разве тут объяснишь двумя словами
Тогда не двумя словами, а поподробнее, сказал я и заметил в глазах Позднякова сердитый проблеск досады и подавленной неприязни. И, прежде чем он успел что-то сказать, я легонько постучал ладонью по столу: И вот что: мы с вами уже говорили об этом, когда я только пришел. Я хочу повторить вы напрасно сердитесь на меня, я вам эти вопросы задаю не потому, что мне очень интересны ваши взаимоотношения с женой, а потому, что произошло событие из ряда вон выходящее, и все, что имеет к этому мало-мальское отношение, надо выяснить
Да уж какое это может иметь отношение? Я ведь и сам кое в чем малость кумекаю не первый год в милиции
Я и не сомневаюсь в вашем опыте, но ни один врач сам себя лечить не может.
Это верно, покачал острой головой Поздняков. Особенно если больному нет большой веры действительно больно ему, или он прикидывается.
Я побарабанил пальцами по столешнице, посмотрел на Позднякова, медленно сказал:
Давайте договоримся, Андрей Филиппыч, не возвращаться больше к вопросу о доверии к вам. Вы ведь не барышня в парке, чтобы я вам каждые десять минут повторял о своей любви и дружбе. Скажу вам не лукавя: история с вами произошла просто фантастическая, и я к вам пришел, желая доказать вашу невиновность. Поэтому мне изо всех сил хочется верить всему, что вы рассказываете. Укрепить мою веру или рассеять ее могут только факты. Вот и давайте их искать вместе. А теперь вернемся к вопросу о вашей семье
У меня жена хороший человек. Женщина самостоятельная, строгая.
А из-за чего ссорились?
Да не ссорились мы вовсе. Она меня постепенно уважать перестала я так себе это думаю. Стесняться меня стала.
Чем вы это можете объяснить? задавал я бестактные, неприятные вопросы, и по лицу Позднякова видел, какую сейчас боль ему доставляю, и боль эта была так мне понятна и близка, что я закрыл глаза не видеть потное, бледное лицо Позднякова, не сбиваться с ритма и направления вопросов.
Так ведь она сейчас стала большой человек, можно сказать, ученый, а муж лапоть, унтер Пришибеев, тихо сказал он, сказал без всякой
злости на жену, а словно взвешивал на ладонях справедливость своих слов. Он даже взглянул мне в глаза, неуверенный, что я его слышу или правильно его понял, горячо добавил: Вы не подумайте там чего, оно ведь так и есть.
Давно наметились у вас такие настроения в семье?
Ей-богу, не знаю. Наверное, давно. Тут ведь как получи лось? Когда познакомились, работала она аппаратчицей на химзаводе; двадцать лет этому почти. Уставала она ужасно, но все равно ходила в школу рабочей молодежи. За партой, случалось, засыпала, а школу закончила, и поступила в Менделеевский институт. Работала и училась все время пока вдруг не стало ясно: она человек, а я
А куда вы бутылку дели? спросил я неожиданно.
Поздняков оторопело взглянул на меня:
К-какую бутылку?
Ну, из-под пива, на стадионе, нетерпеливо пояснил я.
А-а Поздняков напряженно думал, пшеничные кустистые брови совсем сомкнулись на переносице, лицо еще больше покрылось потом. В карман, кажется, засунул, сказал он наконец, и в тоне его были удивление и неуверенность. На верное, в карман, куда еще Но ведь ее в кармане не нашли потом?..
Я оставил его вопрос без ответа, помолчав немного, сказал:
Постарайтесь припомнить, вы бутылку сами открывали?
Пожалуй Поздняков снова задумался, потом оживился, вскочил. Пожалуй! Зубами я ее, кажись, открыл. Вот мы посмотрим сейчас, может, пробка в пиджаке завалялась.
Он быстро подошел к вешалке и, снимая с нее поношенный пиджак из серого дешевого букле, бормотал:
Ведь под лавку я ее не кину, пробку-то? Не кину. Значит, в карман
Давайте я вам помогу, сказал я.
Мы расстелили пиджак на столе, тщательно осмотрели его, вывернули карманы, ощупали швы. В левом кармане сатиновая подкладка совсем посеклась, и нитки ткани образовали сеточку. Я засунул в дырку палец и стал шарить в складке на полах пиджака, прощупывая каждый сантиметр между букле и сатином. Уже на правой поле, с другой стороны пиджака, я нащупал шероховатый неровный кружок. Потихоньку двигая его к дырке, вытащил на свет кусочек плоской пробки, коричневый, с прилипшим к нему ворсом. Прокладка под металлические пластинки, которыми закупоривают пивные бутылки
Не торопите меня, Тихонов, это дурной тон, сказал Халецкий спокойно.
В лаборатории было почти совсем темно, окна плотно зашторены, и только одинокий солнечный луч, ослепительно яркий, разрезал комнату пополам и бликами падал на золотые дужки очков, когда Халецкий по привычке покачивал головой
Я сказал ему:
Результаты экспертизы мне обязательно нужны к завтрашнему утру.