Я говорю заму по розыску: обратите внимание на ребят из дома семь безобразничают! А он со мной спорит пусть, говорит, гуляют, пусть радиолы на весь дом крутят. Пусть, говорит, цветы в клумбе топчут. Лишь бы не воровали! Вот тебе узковедомственный подход, «психология». Я этого не понимаю
«Поэтому он зам по розыску, а ты по службе», подумал я и сказал:
Просто вам надо объединить воспитательные усилия. Я, знаешь, прочитал недавно в одном журнале: «Стратегическая цель воспитания формирование счастливого человека». Эти ребята из дома семь понятия счастья еще не осознали.
А я не отказываюсь, миролюбиво сказал Чигаренков. Я и так всех воспитываю. Отдельных граждан с обслуживаемой территории. Анку, дочку свою. Супругу исключаю она сама кого хочешь воспитает, финансист она у меня
По тону, каким Виталий отозвался о супруге, я догадался, что эта тема может нас завести довольно далеко. Поэтому я спросил торопливо:
А с подчиненными как?
Чигаренков подошел к шкафу, достал из него толстую тетрадь в клеенчатом переплете и отрапортовал:
Первейшая моя обязанность. Я должен знать и воспитывать личный состав в духе строгого соблюдения законности, высокой дисциплины и добросовестного выполнения служебного долга!
Я улыбнулся:
И что, получается?
Конечно, получается, без тени сомнения сказал Чигаренков. Я тут по совету одного знаменитого педагога фамилию, жалко, забыл на своих людей психологические характеристики для себя составляю. Ну для памяти, в порядке индивидуального подхода, одним словом. Глянь. И он протянул мне тетрадь.
Я с интересом полистал тетрадь, заполненную каллиграфическим, неторопливым, как будто отпечатанным, почерком, удивительно верно представлявшим своего автора прямотой, аккуратностью и отсутствием колебаний.
«Уч. инспектор Выборнов. Добр, но вспыльчив, имеет слабость жениться. Честен до мелочи»
«Уч. инспектор Снетков. По характеру холоден и надменен. Не пьет. Обещания выполняет»
«Уч. инспектор Маркин. Любезен, вежлив. Живчик. Движется быстро, а взгляд косой».
«Уч. инспектор Ротшильд. Холостой. С завода по путевке. Компанейский парень. Весельчак. Прозван «Валя-девчатник».
«Командир взвода Форманюк. Скромен, тих, неразговорчив. Разводит птиц»
«Уч. инспектор Поздняков. Старослужащий. Исполнителен. По характеру суров, требователен. Нет чувства юмора»
Я положил тетрадь на стол, подождал, пока Чигаренков отпустит очередного посетителя.
Капитально задумано. Молодец.
Чигаренков довольно заулыбался.
Да, кстати, о Позднякове. Перебои у него, значит, с юмором?
Перебои, подтвердил Чигаренков. Тут однажды Ротшильд пошутил что-то насчет его внешности, так он с ним полгода не разговаривал. Не говоря уже об анекдотах все отделение животики может надорвать, а Поздняков и не улыбнется.
А зачем тебе, собственно говоря, его чувство юмора? Он ведь у тебя на другой, кажись, должности?
А как же? удивился Чигаренков. Я, как руководитель, должен это его качество учитывать. А то поговоришь с ним «с подковырочкой», как со мной Длинное Василий Васильевич когда-то, и хорошего сотрудника лишишься!
Значит, сотрудник он хороший?
Хороший не то слово. Я на его участок год могу не заглядывать.
Так-так. Чем же тогда ты можешь объяснить эту историю с ним? Странно как-то получается.
Чигаренков задумался. Потом, приглаживая рукой и без того гладкий пробор, сказал:
Странно, когда не знаешь, что произошло на самом деле. Понимаешь, Стас, он ведь, конечно, не ангел, Поздняков. В смысле нормальный мужик и, как водится, имеет право в свободное время принять маленько. Но чтобы вот так, до бесчувствия Лицо Виталия перекосила брезгливая гримаса. Нет, непохоже это на него. Ты не подумай только, что я «своего» под защиту беру. Если бы я узнал, что он в натуре так набрался, сам бы своей властью три шкуры с него спустил. Так что ты разберись по справедливости
Я смотрел на его строгое точеное лицо с твердым волевым подбородком, поджатыми губами, странным образом выражавшее вместо строгости и твердости мягкость и доброту, и думал, что, наверное, зря я столь ожесточенно отбрыкивался от предложения генерала, раз старослужащий Поздняков, мужик суровый
и без чувства юмора, так нуждался в моей справедливости.
ГЛАВА 2
Андрей Филиппыч, у вас враги есть? спросил я.
Наверное, дрогнули белые ресницы. За десять лет службы на одном участке и друзья и враги появляются: народу, считайте, тысяч двенадцать живет.
Можем мы с вами наметить круг таких недоброжелателей?
А как его наметишь, круг этот? Это только у плохого участкового два недоброжелателя жена да теща! А мне за эти годы со многими ссориться пришлось и самогонщиков ловил, и хулиганам укорот давал, и тунеядцев выселял, бежавших домой с отсидки за шиворот брал, за собак беспризорных штрафовал, к скандалистам на работу жаловался, пьяниц со дворов да из подъездов гонял, родителей плохих в милицию и исполком таскал. И воры попадались, и в обысках участвовал. Вот и выходит
Поздняков замолчал, обиженно и горестно двигая своим широким ноздрястым носом, росшим, казалось, прямо из верхней толстой губы.