Ибо Ты воскресение и жизнь и покой усопших рабов Своих, Вседержитель наш, и Тебе славу воссылаем, и ныне, и присно, и во веки веков! вёл заупокойную службу архиепископ.
Аминь!
Особняком стояла высшая знать. Первый министр Трагеры Луиш альт Фуртаду из Дома Полосатой Камбалы морщился и кривил лицо, будто вот-вот расплачется. Дряхлый Энеко альт Юстебан из Дома Белой Ласточки зябко кутался в тёплый плащ с бобровой оторочкой. Его поддерживали под локти два адъютанта. Главнокомандующий сухопутными войсками Пако альт Гуирез, хмурый и подавленный, вполголоса переговаривался с капитанами гвардейских Рот Бруно альт Юстебаном в расшитом золотом мундире и Пио альт Олегаро, чью одежду украшал серебряный позумент. О чём они беседовали? Возможно, обсуждали обострение отношений с Кевиналом, участившиеся стычки на границе, или размолвку с герцогиней Аркайла Маризой, которая не
так давно подписала договор о дружбе и взаимовыручке с Браккарским королевством и теперь могла предпринять неожиданные шаги. Маленький, похожий на неоперившегося птенца, адмирал Жильон альт Рамирез шёпотом горячо спорил с высоким статным Вьенцо альт Дедеризом, возглавлявшим тайный сыск Трагеры. Да уж Ланс на его месте в горло вцепился бы начальнику службы, у которой под самым носом шпионы или подкупленные предатели взрывают пороховой запас форта, ведущего бой с врагом. Тут не до скорби.
Но сам альт Грегор, избавленный от государственных забот, вполне мог предаться грусти. Он разглядывал восемнадцать закрытых гробов, обитых алым бархатом.
Дабы Вседержитель водворил души их там, где праведные обретают покой
В котором из них покоятся останки Регнара?
Менестрелей хоронили в закрытых гробах, поскольку большинство тел, подобранных на развалинах укреплений или извлечённых из-под обломков, оказались обезображенными до невозможности. Их опознавали по одежде, гербам Домов, украшениям, фамильному оружию Кому-то оторвало руку или ногу. Не было никакой уверенности, что вместе с менестрелем похоронят его конечность, а не часть тела какого-нибудь бомбардира, погибшего рядом. А голову вирулийца Пирелло, впрочем, как и его чёрную шляпу, так и не нашли. Можно смело сказать, что Лобо альт Эскобану, получившему в спину арбалетный болт, повезло гораздо больше других. Хотя и его гроб адмирал Жильон открывать запретил. Порядок один для всех.
Со святыми упокой, души рабов Твоих, там, где нет ни боли, ни скорби, ни стенания, но жизнь бесконечная
Архиепископу подали кадило и он медленно пошёл вдоль могил, сопровождаемый диаконами и хором. Морской ветер гнал голубоватый дымок в сторону толпы, и Ланс ощутил или ему показалось запах ладана. Он не смог по определённым обстоятельствам побывать на похоронах Коэла, а вот к Регнару попал. В далёкой юности они заспорили однажды, кто умрёт раньше, и пришли к единодушному мнению, что это будет Ланс альт Грегор, как самый отчаянный и беспокойный, вспыхивающий по любому поводу уже к окончанию Академии на его счеты было три дуэли, правда, до первой крови, но всё-таки. Но уж никак не холодный и рассудительный Коэл или спокойный и осторожный Регнар. А вот как вышло на самом деле. Право слово человек предполагает, а Вседержитель располагает. И неисповедимы пути его. Коэл, владевший шпагой лучше всех, кого Ланс знал за свою жизнь, погиб, раненый пулей браккарского моряка. Клинок хорош в честном бою, грудь на грудь, а на расстоянии холодное оружие уступает огнестрельному. Регнар нашёл свою смерть на войне, хотя о нём никто не мог подумать, что маг-музыкант, привыкший к тихой и размеренной придворной жизни, способен на подвиг. И защищал он не своё Отечество, а чужую державу. Именно здесь в Трагере его дух окреп настолько, что нерешительный рохля стал героем. Но, как бы то ни было, он единственный из трёх друзей, кто закончил жизнь подвигом. настоящим, бескорыстным подвигом. Ланса, не раз проявлявшего лихость и безрассудство во время службы в Вольных Ротах, тоже могли убить. Скажем так, чудо, что не убили. Но кто рискнул бы назвать такую смерть героической? наёмник сражается за деньги, служит тому, кто платит больше. И если погибает, то в памяти людской остаётся не героем, а стяжателем.
А вот Регнару удалось.
Ты один бессмертный, сотворивший и создавший человека. Мы же, смертные, из земли были созданы, и в ту же землю пойдем
В толпе сдержанно рыдали праны с траурным накидками на головах возрастом лет за сорок, но старательно молодящиеся. Должно быть, поклонницы талантов ушедших менестрелей. Из местных, конечно. Уж о Регнаре ни одна слезинка не прольётся, как никто в Эр-Трагерене пожалел бы его, Ланса альт Грегора. Пришлых музыкантов не любят нигде. Нет, конечно, их приглашают, чтобы потешить самолюбие, правители и богачи. Как же приятно похвастаться потом перед соседями и соперниками: «А ко мне приезжал лучший менестрель двенадцати держав! Да-да! Сам великий Ланс альт Грегор! А вы знаете, сколько я заплатил ему за один лишь вечер? Вы даже представить не можете Пятьсот монет! Нет, золотом! Раве великий и неповторимый Ланс альт Грегор будет брать серебро?» Может и пятьсот Деньги всё равно утекут, как вода сквозь пальцы. Ланс не придавал им особого значения. Выступать бесплатно глупо. Но, самое главное, чтобы дар приглашающей стороны покрыл дорожные расходы. Ездить с выступлениями, вкладывая в путешествия собственные средства удел начинающих, которые только пытаются заработать известность и славу.