Приходит он утром, посмотрел на меня пристально, да как закричит на секретаршу:
Всех ко мне сейчас, немедленно!
Собрал людей и сразу про цех им.
Будем, говорит, строить. Потребителю вентили нужны до зарезу, и мы не можем заставлять его ждать, как вот ждет представитель Молочаевского пивзавода товарищ Барашков.
Верно, встаю тут я, лето на пороге, а жажду чем утолять? Где вентили, чтобы пустить наши фильтры?
Хорошую тогда я речь произнес. Взволновались все, прониклись ответственностью за предстоящее лето и предложение мое приняли единогласно: начать немедленно, объявить стройку ударной, молодежной.
Искра организаторская у вас есть, сказал мне после совещания директор. Я бы от такого работника не отказался. Спасибо за настойчивость, всколыхнули вы нас. Ждем через полгода, будем рады.
А я никуда и не уезжаю. говорю я. Знаю вас, хозяйственников. Запланируете на полгода, а растянете на пятилетку. Если бы вы делали все в срок не мотались бы по стране мы, горемычные. Никуда я из этого кабинета не уйду, пока лично не смогу убедиться,
что все идет нормально.
И такое, очевидно, произвело это на директора впечатление, что он и не пытался возражать.
Сводки ежедневно смотреть будете? только и спросил.
И пошло с того дня. Совещания, оперативки, пятиминутки и прочее, как на любом порядочном строительстве, где уважают сетевое планирование и график. Участвует в них директор я по правую руку, все равно что представитель свыше. Нет директора сам провожу. Как распеку, как пропесочу плачут прорабы, словно дети малые. У меня ведь вся картина стройки как на ладони. Сводки с утра мне на директорский стол. Снабжение на высочайшем уровне, бесперебойное, потому что я знаю, где что на складах лежит в радиусе тысячи километров
Видит такое дело директор, предлагает как-то:
Хочешь, Митрич, в штат тебя введу? Начальником комплекса назначу. Работу ты выполняешь огромную, стройка, можно сказать, на тебе держится, а живешь на одни командировочные. Не могу, говорит, смотреть, как ты по утрам колбасу докторскую жуешь.
Даже не просите, отвечаю, ни на ставку, ни на полставки. Тружусь я от всего сердца, а меркантильность всякую презираю.
И что ж вы думаете за месяц цех отгрохали. Заводу знамя переходящее за успехи бы до вручено, газета на первой странице фотографию поместила, на которой я ленточку перерезаю. И, знаете, когда подоспело время с директорским кабинетом прощаться, поверьте слезы на глаза навернулись. Так привык к нему, так с ним сроднился. Не могу покинуть, и все тут. Да и директор не отпускает.
Оставайся, говорит, Митрич, у нас. Заместителем сделаю. Оклад хороший дадим. Оставайся, не то замкну наглухо, колбасу только дозволю в окошко передавать.
Да куда ж мне без пивзавода? Хоть и соблазнительно было на руководящей должности поработать годик-другой, все ж чувство ответственности за порученное дело взяло верх. Что, если мы будем поддаваться уговорам, как футболисты, что тогда?..
Провожали меня с оркестром. Директор даже слезу смахнул так было ему жаль со мной расставаться.
Ну, а дома, на пивзаводе, как и следовало ожидать, выговор закатили. За неповоротливость. Шутка ли сколько времени потратил на вентили. Да разве кому объяснишь, как иногда нам, снабженцам, приходится. Еще и толкачами обзывают.
Но зато пиво какое, а? Никак не хуже чешского, марки «Проздрой».
НЕПОНЯТЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ
Дорогой товарищ начальник ОБХСС! Вот сижу я, пишу вам письмо, а буквы ложатся то справа налево, то наоборот. Это потому, что дрожит от волнения рука. Волнуюсь же я за судьбу вашего стажера Птуичикова. Как она сложится?! Вырастет ли он в настоящего Шерлока Холмса наших дней или нет?
Мы не раз за последние две недели беседовали с Птунчиковым, как говорится, по душам. Это нетрудно установить даже по протоколу. Сразу видно, что человек он хоть и молодой, но уже пытливой мысли. Не случайно, видимо, он закончил юридический институт с отличием.
Но видно и другое, что стажер ОБХСС Птунчиков закончил его совсем недавно и что у него нет еще опыта. Например, он задает много лишних вопросов, интересуется ненужными подробностями. Зачем ему, скажем, знать, кто такой Парамонов, записку которого он вторую неделю пытается расшифровать. «Котя, сделай ящик чешского пива» Что ж тут неясного? Котя это я, и я должен сделать ящик. Я люблю делать ящики, это мое хобби. Помню, какой-то великий химик любил в свободное от химии время делать
чемоданы. Каждый делает то, что ему по душе и смотря какой под рукой имеется материал. Лично я в свободное от химии, извините, от торговли время тоже могу делать все, что угодно, хоть дирижабль.
Но этого объяснения стажеру Птунчикову мало, он хочет знать, какой смысл кроется в двух последних словах насчет чешского пива. Дитю ясно, что Парамонов пропустил в записке слово «поставлю». Ее следует читать так; «Котя, сделай ящик, поставлю чешского пива». Парамонов любит пропускать в записках слова. У него хобби такое.
Я, конечно, с одной стороны, очень даже понимаю стажера Птуичикова. Как-никак первое в жизни самостоятельное дело. Во все хочется вникнуть, ничего не хочется оставить без внимания. Но ведь второстепенное может увести от главного. И уводит уже! Птунчиков, например, никак не поймет смысл эксперимента, который проводится под моим руководством в гастрономе номер пять.