Кто как, а я их от всей души жалею. При мысли о том, какая невыносимо тяжелая у них спортивная жизнь, у меня наворачиваются невидимые на трибунах слезы. Видел однажды, как они тренируются кошмар! Натуральная эксплуатация, другого слота не подберешь. Я бы на их месте забастовку протеста устроил бы. Или, как у нас, сменить тренера потребовал бы.
Вот недавно встречались мы с этими пресловутыми профессионалами. С гордостью скажу, что вышли мы на поле подготовленными на уровне искусствоведов. Нам, например, накануне матча эстрадный звезды двухчасовой концерт для эстетической настройки закатили, а вместо разминки мы провели читательскую конференцию по роману «Человек-амфибия».
У них, у профессионалов, такое исключено. У них не все ясно даже насчет высшего образования. И не случайно, когда я поинтересовался у одного из них во время матча, я его персонально опекал, как у них в знаменитом Кембриджском университете ректор тоже на приемных иногда артачится? он как рванет от меня Прямо к нашим воротам, правда. Даже гол забил с перепугу. Так ему не хотелось краснеть от моего нелицеприятного вопроса
И в разгар матча, дав пас, я задумался: с кем мы играем?! Какой же это интеллектуальный футбол, если перед тобой мельтешат люди с сомнительным багажом знаний?! Я так думаю, что отборочные игры на международное первенство следовало бы организовать по спортивно-образовательному уровню. А именно: выходя на поле, предъяви диплом о высшем образовании. Или давай в низшую лигу. Забил гол тяни билет по геометрии или тригонометрии и, мобилизовав свои функциональные возможности, доказывай, по какой траектории мяч влетел в ворота. Не доказал гол отменяется..
Уверен, что при такой системе чемпионом было бы не так просто стать, как теперь. И игра была бы исключительно интеллектуальной. Мы бы тогда могли запросто выставить команду из одних кандидатов, а то и докторов наук. И разделали бы любых зарубежных бакалавров под орех!
Словом, пока мяч в полете, прошу не спешить с окончательными выводами насчет обстановки вокруг любимой игры миллионов. Прошу учесть, что мы с ними играем в разный футбол. Они просто в футбол, мы в интеллектуальный
ШЕСТИКЛИНКА
Как ни стыдно сознаваться, но вышел я на эту марафонскую дистанцию длиною в жизнь из-за сатиновой кепочки-шестиклинки. Помните то доисторическое время, когда это восхитительное сооружение неведомого модельера вскружило кое-кому головы? Когда я увидел его у одного из моих знакомых лихо вскинутым и а макушке, мой пульс затормозил так резко и так надолго, что иначе, чем глубоким анабиозом, мое последующее состояние назвать нельзя. С этого момента я жил одной мыслью: где достать восхитительную шестиклинку?
На это требовались деньги, которых у меня, в то время ученика электромонтера, водилось так мало, что карманы были чуть ли не излишеством. И я, напропалую пропуская уроки в десятом классе вечерней школы, стал подрабатывать после работы на разгрузке вагонов. В результате моя мечта о приличном аттестате сильно потускнела. А ведь ставилась и сверхзадача: протолкнуться в институт и, быть может, изобрести беспроволочную передачу электроэнергии
Но даже имея деньги, достать заветную шестиклинку оказалось непросто. В нашем городе приличной толкучки не было, а в промтоварных магазинах смешно было даже справки наводить продавцы подобных кепочек еще и в глаза не видели. Пришлось не раз и не два мотаться по разным пареллелям и меридианам, пока наконец восхитительная шестиклинка не украсила мое темя. По затратам времени это был поистине сверхмарафонский забег. К тому же на финише меня ждал аттестат, в котором пять баллов выходило только из суммы двух предметов.
Когда наступили времена габардиновых макинтошей, я как раз готовился поступать в техникум. Не иметь этой ультрамодной вещи было пыткой. Буквы плыли перед глазами, а формулы складывались в рисунок габардиновой ткани. Мне казалось, что в первом же билете на экзаменах попадется жуткий вопрос: «А почем нынче габардиновые макинтоши?..»
Но сначала надо было сколотить необходимую сумму. Хотя я работал в то время электромонтером пятого разряда, в глубоких карманах пока не нуждался. Тем более в сберкнижке. И знакомая тропа опять привела меня туда, где железнодорожники страдали без средств малой механизации на разгрузке. От вагона до кассы было полторы тысячи метров расстояния с весом в несколько тонн сахара в неаккуратных мешках. Взваливая на спину груз, я философски размышлял о тех жертвах, которые требует от нас мода.
Не будем брать во внимание промежуточные отрезки между габардиновым макинтошем и плащом типа «болонья». Порой какой-нибудь скромный галстук с озорным женским силуэтом требовал таких затяжных рывков на сверхмарафонской дистанции, что не оставалось ни сил, ни времени на все остальное. Сам не могу до сих пор понять, как мне удалось протолкнуться в техникум. Еще больше удивляет то, как меня не выставили из него на последнем курсе, финиш которого совпал с моим новым стартом за потрясающей «болоньей». В то время, когда мои однокашники творчески корпели над дипломными проектами, я прочесывал магазины на столичных окраинах, где было проще наскочить на какой-нибудь дефицит.