Ко-о-олька! раздался его истошный крик. Колька, черт ты полосатый в круглый горошек! Сколько лет, сколько зим! И он сграбастал меня в свои объятия. Дай почеломкать тебя, дьявол ты этакий!
А-а, раскрыл было я рот. хотя и без особой охоты. Но он слова не дал сказать.
Где ж это тебя носило по свету?! запричитал он, чуть не плача от счастья.
Б-бэ, опять безуспешно попытался что-нибудь подыскать в ответ я, и хорошо, что он опять перебил меня.
Почему ж ты никогда лучшему другу и полвесточки, а?! укорял он, тряся меня, как грушу.
В-вэ, с трудом соображал я. что сказать.
А я-то грешным делом подумал, что тебя за границу послали каким-нибудь чрезвычайным!.. все еще не мог он прийти в себя от радости. Ну исчез ты, испарился, и все тут!..
Г-гэ, почему-то выдавил этот невразумительный звук я в поисках подходящего ответа. И вдруг меня осенило: это же идея!
Признавайся, куда пропал? потребовал он.
Д-дэ, с готовностью сцепил я зубы. Теперь я знал, что надо говорить, чтобы не повторяться.
Выдавай, выдавай, не стесняйся, подбодрил он. Рассекречивай свои межконтинентальные связи.
И я выдал. Отчего ж не выдать?
Е-е, протянул я не то вопросительно, не то утвердительно. Мол, понимай, как хочешь.
Да ты что, старик, не узнаешь меня?! наконец немного дошло до него.
Ж-жэ, легко скользил я теперь по накатанной дорожке.
Это же я, Алексей, Алексей Парабукин, с которым ты за одной партой десять лет отсидел в средней школе номер три! стал горячо доказывать он.
З-зэ, не отступил я от намеченной линии.
А техникум наш, энергомеханический, помнишь?
И-и, гнул свое я.
Общагу на Малой Трикотажной? Под
моей койкой картошка в мешке, под твоей в мундирах?..
К-ка! выдохнул жестко я.
Ленку из второй группы?..
Л-л, без сопровождающих гласных, почетче произнес я.
Физика Гуревича?..
М-м!
Вашу с Ириной свадьбу?..
Н-и!
Слушай, наконец окончательно прояснилось у него, что это ты зарядил, как по алфавиту? Азбуку разучиваешь? Или ты глухонемым стал?
О-о! добрался я до спасительных гласных. Он действительно мог принять меня за глухонемого. Неважно устроен наш алфавит, целая туча согласных подряд.
Бро-ось! протянул он в растерянности. Разве ты не Колька? Вон и родинка на левой щеке
П-пэ, непоколебимо стоял я на своем.
Так вроде ж вы повысил уровень вежливости он, все звуки произносите. Сказали бы, что обознался Впрочем, добавил он с горьким сарказмом, бывает, наверное, что и двух слов человек связать не может по некоторым очень уважительным причинам
Р-р! по инерции зарычал я, а про себя подумал: «Чихать я хотел и а твои намеки! Да, Колька я, и ты не обознался! Но вот гляжу я на тебя и думаю: кто же ты сейчас, Алексей Парабукнн? Сантехник в жэке или кочегар в котельной? Из техникума ты, помнится, на последнем курсе куда-то на романтическую стройку поехал. А может, ты потом завершил все-таки средне-специальное образование и сейчас ты мастер в этом самом жэке или котельной? Вид-то у тебя, прямо говоря, непрестижный весьма. Костюмишко на тебе отечественного производства, где-нибудь в Тьмутаракани сработанный. Рубашонка тоже не фирменная, факт. На голове черт-те что! И если ты не закладываешь за свой невыразительный галстук, то, следовательно, у тебя четверо детей и ты несешь им в авоське кефир и булочки. Пристанешь с миллионом просьб до конца жизни от тебя не отвяжешься! В гости напрашиваться будешь!..
Нет, Алексей Парабукии, впечатление нужного человека ты не оставляешь. Так что не торопи, дружище, до конца алфавита еще далеко. Дай подумать: узнавать тебя или не узнавать?!»
НА ПОЛЮСЕ
На исходе зимовки полярники дрейфующей на Северном полюсе станции заметили в бескрайнем снежном просторе черную движущуюся точку. Вскоре стало ясно, что это лыжник. Бинокль отчетливо вырисовал его зажатое в мохнатую ушанку лицо с приукрашенными инеем бровями. Лицо, отдуваясь, словно паровоз, тугими струями пара, приближалось к станции на скорости, исключающей всякую усталость.
Не встречавшие целый год в ледяной пустыне никого, кроме зверья, полярники с криками радости бросились к неожиданному путнику. Поскольку тот шел с норвежской стороны, его приняли за иностранца и, тиская в крепких объятиях, обратились к нему по-английски:
В ел кем! Хелло, френд!
Какое там к черту хелло! разгоряченно выдохнул лыжник. Это я не с той стороны потому, что заблудился. Подлец Куропятников компас с брачком подсунул, хотя клялся, что в нем импортная начинка.
Земля-як! обрадованно удивились полярники. Дорогой наш соотечественник! Откуда, какими судьбами? Неужели новая лыжная экспедиция на Северный полюс?! А где Дима Шпаро, где остальные?
Какой еще Шпаро? вскинул заиндевелые ресницы лыжник. A-а, этот энтузиаст! вспомнил он. Не-е, я отдельно. И добавил с чувством превосходства: Стал бы просто так я переться на Северный полюс.
Пристально осмотрев всех представителей дрейфующей станции,
он деловито поинтересовался:
Кто из вас будет Кошелюк?
Полярники недоуменно переглянулись.
Кошелюк?
Ну да. Шеф-повар.
Ребята, он же спрашивает про Витальку! догадался один из полярников. Слушай, земляк, ты же адресом ошибся.