За вагонным окном стремительно уносятся назад знакомые станции. Уже и до районного центра рукой подать. Как сойдет Бур-хан с поезда, прямо направит свои стопы в магазин. И рельсы, словно одобряя его намерение, дружно выстукивают: «так-так, так-так». Вот он набивает чемодан покупками: первым делом берет матери пару отрезов на платье, затем сладости и разного рода нужные в хозяйстве вещи. Все предусмотрел заботливый сын. А люди, толпящиеся возле прилавка, с удивлением спрашивают: «Для кого покупаете столько добра?» Бурхан степенно отвечает: «Для матери». Все лица тотчас же озаряются светом. «Вот настоящий сын, как он уважает и любит свою маму», слышит Бурхан слова. «А это еще кому»? спрашивают снова. «Это соседям и их малышам». Голос его ровный, спокойный ни нотки хвастовства. «Так-так, так-так», одобрительно качают головами окружившие его люди.
А вот уже, широко открыв ворота, Бурхан входит в родной двор. В дверях дома стоит мать, лицо ее в кружеве морщин. Приставив ладонь ко лбу, она вглядывается в пришельца и вдруг вскрикивает: «Сын мой, Бурхан! Приехал-таки! Большое тебе спасибо, сынок!»
Бурхан щедрой рукой раздает гостинцы. Мать, конечно, очень рада, но все же говорит: «Куда столько? Зачем было тратиться?» «Для тебя, мама, ничего не жалко», замечает Бурхан и принимается одаривать окруживших его соседских мальчишек. Те дружным хором повторяют: «Спа-си-бо!»
Пронзительный гудок паровоза заставил Бурхана открыть глаза. Вздремнул А поезд уже подходит к районному центру.
На вокзале кто-то дернул Бурхана за рукав:
Бурхан, ты ли это?
Обернулся и кто бы вы думали? Шигап! Тот самый, с которым они когда-то вместе служили в армии!
Пропал ты где-то, исчез совсем, стал выговаривать Шигап. Как начал работать в городе, так ни слуху о тебе, ни духу. Зазнался, парень, что ли?
Какое там зазнайство! Ничего похожего! Да ты не спеши корить. Лучше пойдем к тебе, пропустим по стопочке: что-то голова пошаливает.
По стопочке? Такая встреча, что и по стакашку не помешает!
Когда друзья вышли после застолья на улицу, над ней уже опускались сумерки.
Гостинцы бы надо купить, подал голос Бурхан.
Что ж, пошли, поддержал Шигап.
Увы, двери магазина украшал огромный, с тюбетейку, замок.
Ладно уж, в соседней деревне купишь. Там тебе запросто откроют магазин. Ночь ли, полночь ли обязательно откроют, заверил Шигап, подсаживая друга на попутную машину.
Соседняя деревня встретила Бурхана, основательно завернувшись в полог ночи. Немало пришлось поплутать, прежде чем удалось обнаружить магазин. Бурхан с трудом нашарил двери магазина и уже начал ощупывать увесистый замок, как в глаза ему ударил сноп лучей карманного фонарика.
Постой-ка, постой, а ведь ты, кажется, сын Васбиямал, что запропал в большом городе? Что тут делаешь?
Да, это я, Гизулла бабай[4]. Бурхан узнал старика. Еду домой, гостинцев вот купить хочу
Какие теперь гостинцы! Давай-ка лучше в честь твоего приезда малость того С этими словами старый Гизулла вытащил из-за пазухи головку лука и начатую поллитровку.
Остаток пути Бурхан прошел, распевая во все горло, и песни его разносились по пустынным равнинам, тонувшим в ночной мгле.
Наутро он проснулся в родном доме на мягкой перине. Из соседней комнаты доносились голоса соседских детей. Прислушался. Говорила мать:
Вот берите, детки, горячие блины, кушайте, не стесняйтесь! Это для вас мой сынок привез городские гостинцы. Ешьте в свое удовольствие да благодарите Бурха агая, дай ему бог здоровья!
Так и привез он из города горячие блины, тетушка?
Да, так прямо горяченькие и привез, милые мои. А уж спешил-то как, чтобы они не остыли!..
Бурхан быстро оделся, выпрыгнул
в окно и, пылая от стыда, побежал к деревенскому магазину за городскими гостинцами
ПЕРВАЯ КОРРЕСПОНДЕНЦИЯ
С раннего утра жду доставки газет. Который раз обежал все ближайшие киоски, а газет все нет и нет. Киоскерши стали уже чуть ли не за версту узнавать меня и хотя встречают сочувственно («Потерпите еще не получили!»), но все равно повергают меня в уныние.
Струны терпения на домбре моей надежды натянуты так, что вот-вот со звоном лопнут
Совершаю новый обход точек «Союзпечати», но уже стараюсь не глядеть на киоскерш даже украдкой И вдруг в затылок мне пронзительный девичий голос:
Получили! Получили!
Не помню, как газета оказалась у меня в руках. Этот самый, долгожданный номер! В нос ударило ароматнейшей типографской краской. Лихорадочно разворачиваю газету. Да! Вот она! Моя первая собственноручная корреспонденция! Как великолепно она смотрится на газетной полосе! А внизу моя родная фамилия! Набрана волнующе жирным шрифтом!
Я присел на скамейку в сквере и вцепился жадными глазами в газетные строчки. Кажется, весь окружающий мир в ту минуту притих и почтительно отодвинулся куда-то в сторонку, чтобы не мешать моему торжеству.
Вдруг кто-то легонько подтолкнул меня в бок. Рядом сидел мужчина неопределенного возраста в помятой шляпе и несвежей рубашке. Не раз я видывал этого дядьку, когда он толковал о чем-то с журналистами.
Что читаешь? спросил он.
Да вот корреспонденцию мою напечатали, небрежно ответил я, с трудом подавляя рвущуюся наружу гордость.