Вор продолжает воровать,
Плохой роман чистейший бред
На горе всем выходит в свет
Халтурщик выпускает брак,
И благоденствует дурак.
Когда «добряк» и явный плуг
Друг другу руку подают,
Добро и зло сливаются
В один порочный круг,
Где спят спокойно шкурники
и взятки сходят
с рук.
Наш добрячок,
сомненья нет,
Наносит всем серьезный вред,
И взять такого добряка
Давно
пора бы за бока
Но стоит ли?
Удобно ли?
Вдруг он еще расстроится
И долго после этого
Не сможет успокоиться?
Вдруг он совсем лишится сна
А у него семья,
жена,
Работа,
положение
Не лучше ль промолчать?
Зачем его напрасно огорчать?
ПРЕОБРАЖЕНИЕ
Прости, читатель благосклонный,
За то, что этот фельетон
Прием использует шаблонный
Про сон рассказывает он.
Но это сон не фельетонный,
А настоящий,
вещий сон!
А сон порой, пусть и не нов он
И пусть нелеп, вгоняет в пот!
От страшных снов не застрахован
Никто.
Так вот, под Новый год,
Чтобы его получше встретить
И, так сказать, по мере сил
Достойным образом отметить,
Степан Степаныч так решил:
Я долго врал везде и всюду,
Врал всем и даже не краснел.
Довольно!
Больше врать не буду!
Вранье должно иметь предел!
И что же?
Встретив Новый год
Среди друзей, Степан Степаныч
Успел преобразиться за ночь
И стал совсем другим:
не врет!
Он был обычно осторожен,
Любил со всеми в мире жить,
Не вынимал меча из ножен,
Углы старался обходить.
Теперь же, как в каком-то раже,
Открыв в себе строптивый нрав,
Он режет правду-матку, даже
С кем надо не согласовав.
Ни с чьими не считаясь вкусами,
Открыто, без обиняков
Он называет трусов трусами,
И дураками дураков.
Он не желает быть спокойным,
Когда другим приспичит врать,
Он все достойное достойным
Бесстрашно начал называть!
Он объявляет все дурное
Во всеуслышанье дурным
И, как в тайге, порой ночною
Бывать опасно стало с ним.
С ним стали все предельно сухи,
Его обходят стороной.
Распространились даже слухи,
Что он психический больной.
Но Правдой он не поступился!..
Бот сон какой ему приснился!
А так-то он, наоборот,
Не стал другим,
не изменился:
Как прежде врал, так он и врет.
КОГДА-НИБУДЬ
Когда-нибудь (это вполне вероятно,
Мечтают об этом давно)
Все будут ходить совершенно бесплатно
В театр,
на концерты,
в кино.
Бесплатность явлением станет обычным.
(Так будет, не может не быть!)
И все же мы временем нашим наличным
За зрелища будем платить.
А время, все знают, у нас золотое,
Оно пролетит не вернешь!
Нельзя его тратить на что-то пустое,
Нельзя отдавать ни за грош!
Оно и теперь (это скажет вам каждый!)
Полно настоящих чудес,
Однако дается нам только однажды,
К тому же дается в обрез.
Вполне вероятно,
Все будет бесплатно!
Но разве в бесплатности суть?
Народ не потребует:
Деньги обратно!
Но время
Захочет вернуть.
Художникам в ту долгожданную эру
Придется (сомнения нет!)
За всякую скуку, и вялость, и серость
Держать всенародный ответ.
С растратчиков времени взыщут.
Их даже
Потянут, наверное, в суд,
И там непременно накажут за кражи
Бесценных часов и минут.
Пусть лучше не ждут от потомков пощады!
Суров будет в будущем спрос
За плоские мысли
с экранов,
с эстрады.
С трибун
и газетных полос.
Растрату часов приравняют к разбою.
(Так будет, не может не быть!)
Давайте же время
свое и чужое
Как можно дороже ценить.
И если вы роль свою плохо сыграли,
Послали халтуру в печать,
Сырой и штампованный фильм показали
И отняли этим,
вернее, украли
У зрителей час или пять,
Вы сами в милицию,
начотделенья
Звоните, не ждите ни дня!
И требуйте:
Я совершил преступленье!
Хватайте, вяжите меня!..
Нам скажут, что это преувеличенье,
Что это гипербола, но
Во всем, что изложено тут, без сомненья,
Есть, как говорится, «зерно».
ПЕРЕЧИТЫВАЯ КРЫЛОВА
Годам,
столетьям вопреки,
Всем с детства памятная книжка!..
Подслеповатая Мартышка,
В сердцах крошащая очки
«Парнас»
«Демьянова уха»
Два пса вцепляются друг в дружку
Кукушка хвалит Петуха
За то, что хвалит он Кукушку
Иван Андреич!
Пусть ты сед
Твой смех не смолк,
он бодр и громок.
В свои всего лишь 200 лет
Ты юн,
как дальний твой потомок!
Ты, если б с нами был сейчас,
Свои узнал бы персонажи.
Ты б с ними встретился не раз,
Кой-кто из них в почете даже!
Ты б встретил, дедушка Крылов.
И в жизни и в литературе
Своих Стрекоз,
Чижей,
Ослов,
Своих Волков
в овечьей шкуре.
Коты, подобные твоим,
Пока еще у нас нередки,
И Гуси есть еще,
чьи предки
Спасли, как всем известно, Рим.
Еще Ослы по временам,
Как знатоки-авторитеты,
Нижестоящим Соловьям
Дают ослиные советы.
Твой Волк по-прежнему жесток
И действует все так же тонко,
Любой используя предлог,
Чтоб с аппетитом съесть Ягненка
Как часто, глядя на Вола,
Лягушка тщится с ним сравниться,
Или бахвалится Синица,
Что может море сжечь дотла.
И хоть вперед ушла наука,
Но до сих пор еще всерьез
Все те же Лебедь, Рак и Щука
Везти один берутся воз.
Пускай по-новому одеты
(Не шутка все же 200 лет!)
Твои звериные квартеты
Хотят дивить искусством свет.
И музыканты всюду есть
Из тех, что видят суть задачи
Не в мастерстве,
а в том, чтоб сесть
Не так,
а как-нибудь иначе.
И Повар твой, болтун, фразер,
Не потерял к вину влеченья
И так же любит до сих пор
Читать Котам нравоученья.