Скорпиус долго молчит, смотря на нее, как на неживую, и только потом разжимает бледные губы:
Я как раз его ищу.
Он говорит с ней так, словно никогда раньше не видел.
Ты на месте стоишь, возражает Лили, разглядывая его с интересом. Что с тобой сегодня?
Скорпиус опускает голову так низко, что Лили даже становится страшно.
У него мать умерла, ты разве не знаешь? Роза встает рядом и широко зевает. Лили это поражает и мгновенно, сразу, навсегда, отдаляет ее от двоюродной сестры. Нельзя зевать, когда говоришь о смерти. Даже если умер близкий человек того, кто тебе глубоко неприятен. Смерть и жизнь они выше всех неприязней. И Лили незаметно для самой себя отодвигается от Розы.
Соболезную, произносит она и горячо обнимает его. Скорпиус не отвечает на объятия, но Лили это неважно. Она никогда не просит ничего взамен. Можешь дать дай, как говорит мама.
Роза приподнимает свои худые плечи. Ее рыжие волосы заплетены в две толстые тугие косы. Лили все время хочется их распустить.
Поищем родителей?
Я сейчас приведу Ала, обещает Лили твердо, но Скорпиус не поднимает головы. Они с Розой уходят, он остается стоять так, пригвожденный к платформе, словно фонарный столб.
Лили впервые сталкивается со смертью. Родители что-то говорят ей, и Джеймс привычно отпускает шутки, копируя дядю Джорджа, но Лили только кивает, не слушая. Что чувствует Скорпиус? И его отец? Почему он только похлопал его по плечу? Почему ничего не сказал?
Лили мотает головой из стороны в сторону, пытаясь занять себя чем-нибудь другим. Пристально рассматривает других ребят своего возраста, пытаясь угадать, с кем будет учиться вместе. И наконец, внезапно для себя, оказывается в купе, а родители счастливые и улыбающиеся машут ей с платформы. Они уверены, что она попадет в Гриффиндор, и Лили тоже в этом не сомневается. Хотя, наверное, было бы забавно попасть в Когтевран тогда все они учились бы на разных факультетах.
Здесь свободно? в купе появляется чья-то кучерявая русая голова.
Лили кивает и отворачивается к окну.
Поезд уже трогается, но Лили мысленно все еще видит Скорпиуса, стоящего неподвижно на платформе, в утреннем тумане.
Там, позади нее, остается море, сирень и гиацинты а впереди вырастает Хогвартс.
Восход солнца
ЛилиМоре тихо плещется у ног, ластится к ним, словно доверчивый котенок. Оно не синее и не голубое серовато-розовое, с золотыми и оранжевыми бликами выглядывающего из туч солнца. Лили опирается ладонями о сухой холодный песок и запрокидывает голову назад, смотря в рассветное небо. Пахнет влагой и водорослями, которые море яростно швырнуло на берег. А над ними, стройные и незыблемые, тянутся к небу белые скалы Дувра.
Красиво, правда? шепчет она.
Совсем как на картине.
Лили никогда не помнит имен художников, только названия картин, чьи репродукции тайком стащила у Петунии из большого альбома. И сейчас ей кажется, что перед ней «Впечатление. Восход солнца» та же туманная дымка, те же неясные очертания далеких кораблей, та же дорожка на воде, тот же красноватый круг солнца. Каждый раз, когда Лили видит красоту, она придумывает, в какой картине находится и ей не скучно.
Ужасно скучно, отзывается Джастин и беззастенчиво зевает. Могли бы поспать.
Лили насмешливо фыркает, поворачиваясь к нему.
Всю жизнь проспишь, замечает она и вытягивается на песке, подложив руки под голову. От Джастина пахнет пряностями, и от этого запаха у нее слегка кружится голова.
Неужели тебе нравится эта работа? спрашивает Лили осторожно, разглядывая золотисто-серое небо, светлеющее с каждой минутой. Целый день, в темноте, с этим запахом, посетители только женщины за тридцать.
Она не видит, но чувствует, как он пожимает плечами. Джастину наплевать, где он работает, главное, чтобы были деньги, пусть небольшие, а остальное появится само собой. Как сын Ли Джордана, он живет как живется, не задумываясь ни о чем. Правда, пауков он в школу не таскал только черепах.
Лили садится и обхватывает колени руками. Она худая, с длинными рыжими волосами, закрывающими острые лопатки и полем веснушек на щеках. Не похожая ни на мать, ни на отца на бабушку, которую никогда не видела.
Смотри! Джастин кивает на далекий белый парус, перышком реющий над серо-золотистой водой. Кому-то тоже не спится в такую рань.
Лили невольно улыбается: этот парус ее лучший друг, тайный друг, ее скрытая влюбленность. Ей кажется, что там, за плотной парусиной, прячется тот, кто ей нужен. Он появляется каждое утро, стоит ей только сесть на прохладный песок.
Лили бросает взгляд на Джастина: он симпатичный, с каштановыми волосами и темными, карими глазами равнодушными и спокойными. Лили не знает, зачем встречается с ним. Привычка? Или страх остаться одной? Или рядом с ним удобно? Вроде бы есть мужское плечо и хорошо.
Джастин снова широко зевает, не прикрывая рот и показывая морю все свои зубы.
Мне на работу через час, говорит он жалобно, взглянув на часы. Тут очень красиво, Лили, но еще восемь часов на ногах стоять.
Ты ведь сам предложил встретить рассвет, Лили хмурится и проводит рукой по волосам.
Прости, прости, он наклоняется к ней и целует осторожно. Он боится ее. Боится вспыльчивости, негодования, ярости, и Лили это чувствует в сухости поцелуя. И сразу передергивает плечами. Поцелуй должен быть розой, а не бессмертником.