После чего бородач еще немного поигрался своей пушкой и вернулся в комнату.
Настало обещанное ранее время для общения.
Да ты меня не бойся, я мирный. обратился бородач к Андрею. Опять же Улей знаешь как наказывает тех, кто новичков обижает. А Бурый трейсер правильный. Не то что всякая мразь, типа муров.
Я вот сейчас тебе живчика налью, тебе и станет лучше. Небось жажда мучает и голова болит. Это нормально. Так по первах в Стиксе со всеми бывает. Да ты не дергайся. Я знаю как за такими как ты ухаживать. В прошлой жизни медбратом был, да и на скорой подрабатывал. Так что на таких как ты, с синдромом Бойца-Аушера, нагляделся. Почитай каждый десятый больной у нас в больнице паралитиком был. Чаще разве что с острой формой нейролепсии встречались. Ну так это после того как Великий Кормчий Черный пульсар использовал и не мудрено.
После чего Бурый профессиональным движением извлек картридж с питательной жидкостью, подключенной сначала к сложной аппаратно-диагностической системе, а в конечном счете через катетер к подключичной вене Андрея, и осуществив непонятные манипуляции с конструкцией вылил содержимое прямо на пол, не слишком заморачиваясь на предмет чистоты и порядка в помещении. После чего заполнил картридж доверху мутной жидкостью из двухлитровой фляги, предварительно извлеченной из того же рюкзака, валяющегося на столике.
Проделав эту процедуру, требующую неслабых профессиональных знаний, поскольку сам картридж по идее был вещью одноразовой и замену внутреннего содержания в полевых условиях не предполагал, Бурый установил извлеченное устройство на прежнее место.
Диагностическая аппаратура, проанализировав содержимое картриджа, буквально взвыла, разразившись всполохами красных лампочек и воем сирены, свидетельствующей
о том, что жизни пациента угрожает смертельная опасность. Вот только бородача это ни в коей мере не смутило. Пощелкав кнопками на пульте управления диагностической системы, размещенной вместе со всей остальной медицинской лобудой на правой боковой панели инвалидного кресла, Бурый быстро подавил всяческие намеки на бунт машин. Сирена умолкла. Индикаторы сменили свой цвет с багрово красного на умиротворенно зеленый. И вскоре желтоватого оттенка жидкость, хорошо различимая сквозь прозрачные стенки трубок, бодро потекла в организм Андрея. Одна из камер, установленная в комнате, позволяла инвалиду наблюдать за самим собой со стороны.
Вряд ли Бурый станет меня убивать таким сложным образом, пытаясь отравить собственным пойлом. Для этого у него в арсенале есть средства и проще и эффективнее, успокоил сам себя Андрей, будучи не в силах воспрепятствовать манипуляциям оппонента. Опять же буквально через минуту Андрей почувствовал себя значительно лучше. Куда-то отступила головная боль, да и жажда перестала мучить.
К тому же, гораздо больше, нежели гипотетическая угроза для жизни, его заинтересовал смысл сказанного Бурым.
Слова бородача привели его в полное недоумение. Нет, он уже понял, что попал в другой мир. Для этого достаточно было посмотреть на тварей, которые в эту самую минуту жрали на улице людей. Впрочем тварей можно было бы при желании списать на какой -нибудь зомби -апокалипсис. А вот то, что рядом с городом буквально из ничего возник дремучий лес, никаким биологическим оружием не объяснишь. К тому же на крыше Башни Инвалида Андрей в бытность свою, когда его еще интересовали тайны мироздания, распорядился установить этакий небольшой радиотелескоп. А что, деньги позволяли. И сейчас информация с этой навороченной технологической приблуды, спроецированная по запросу на виртуальные очки Андрея, однозначно свидетельствовала, что спутников на небе нет, и Луны больше нет, как впрочем и Солнца. Да и наличие неба, как такового, вызывало определенные сомнения. Поскольку полученная информация однозначно указывала, что на высоте более двух километров расположен непроницаемый для радиоволн щит.
Так что, касательно переноса в другой мир у Андрея сомнения отсутствовали. Альтернативную гипотезу, утверждающую, что у него просто крыша поехала, Андрей с негодованием отбросил. На том шатком основании, что она грешит отсутствием личного патриотизма.
Он даже не слишком удивился тому, что пришлый мужик, судя по всему местный абориген, заговорил с ним на знакомом языке. А вот утверждение Бурого, что тот, прежде чем сам попал в этот мир, работая медбратом неоднократно сталкивался с диагнозом, сходным с болезнью самого Андрея, привели его в состояние раздрая. Поскольку по статистике Боковой амиотрофический склероз встречалась среди людей в одном случае из ста миллионов, а о синдромоме Бойца-Аушера он слыхом не слыхивал. Да и про Великого Кормчего все в его привычном мире давно уже позабыли. Единственная теория, помимо добрых дядей в белых халатах, скармливающих в это самое время Андрею синие и красные пилюли, которая могла, пусть и с определенными допущениями, объяснить слова Бурого, сводилась к тому, что они все же попали сюда из разных миров. Пусть и здорово похожих между собой.
Особое возмущение у Андрея вызывал тот факт, что при наличии в мире пришлого какого-то вечно живого Великого Кормчего и непредусмотренное в истории знакомой Андрею цивилизации дополнительной мировой войны, Бурый прекрасно разбирался в специализированной медицинской аппаратуре, обслуживание которой требовало уникальных знаний.