Он оглянулся с тем чтобы попытаться найти путь к побегу. Это движение не осталось без внимания муров. И прекратив обсуждение они угрожая автоматами заставили Паломника въехать в арку.
Перед его глазами открылся огромный двор огражденный четырьмя домами, такими же сталинками как и та, в арку которой въехал инвалид. Двор был практически пустым. Если не считать небольшой детской площадки посредине, пары автомобилей под окнами, нескольких лавочек, огромной тентованной фуры и толпу людей, тяжело груженных вещами, собранными в сумки, рюкзаки и даже чемоданы. Эту толпу охраняли пятеро муров с автоматами. Туда же Лысый направил и Паломника. Вскоре на рацию командира группы охранения пришел приказ. Который по громкой связи отчетливо расслышали все присутствующие.
Четвертый, как у вас дела?
Собрали человек пятьдесят. Грузить будет некуда.
Заканчивайте. Всех лишних в расход. Скоро выдвигаемся.
К этому времени муры уже перестали демонстрировать учтивость по отношению к горожанам. Из толпы человек в пятьдесят, тех кто имел неосторожность откликнуться
на призывы лже МЧС ников, муры стали по одному выдергивать свежаков, проверяя каждого с помощью прибора странного вида, чем-то напоминающего компас. В зависимости от того, насколько быстро вращалась стрелка, горожан либо заталкивали в кузов тентованной фуры, предварительно надев на руки наручники, либо уводили небольшими группами куда-то в соседний двор, откуда по прошествии небольшого времени раздавались выстрелы и испуганные, быстро утихающие крики.
Так стало быть в расход его, уточнил у своего напарника Лысый, показывая на Паломника.
Вот еще, тратить на этого доходягу патроны. Просто гони. Сам сдохнет. А еще лучше я на нем свой скилл прокачаю. Я тут случайно у одного лоха в заначке черную жемчужину нашел. Теперь телекинез освоил, с гордостью похвастался лысому его напарник. После чего выполнил странный жест. Ладонями с широко растопыренными пальцами как будто бы толкнул Паломника, находясь при этом метрах в трех от инвалидной коляски. Коляска с сидящим на ней Паломником взлетела в воздух и пролетев метров десять с грохотом врезалась в стену той самой злополучной сталинки, обитателей которой сейчас расстреливали во дворе. Последнее, что услышал Паломник, прежде чем потерять сознание, были слова Лысого, преисполненные восхищения: «Ну ты братан, крутой!». А может надо этого инвалида пошерстить, вдруг у него в карманах что-то ценное?
Ага, жемчужина завалялась, к тому же белая. Не смеши меня. Понятно же, что свежак. Такой и пустыша одолеть не сможет.
Глава четырнадцатая. Долгая дорога в стаб
Судя по плотности звезд на небосводе, свет которых все же пробивался сквозь этот своеобразный оптический фильтр, а так же многочисленным спиралеобразным конструкциям, обрамляющим черные сгустки, в которых Паломник тут же заподозрил те самые Черные Дыры, к родному Млечному Пути, а возможно и к прежней Вселенной, все это не имело ни малейшего отношения. Впрочем на местную Симфонию Сфер Паломник за неделю, проведенную у озера в Великом Лесу, успел достаточно наглядеться, пребывая по ночам в праздности и размышлениях.
Сейчас же его гораздо больше беспокоила боль в ребрах, как бы не сломанных, потеки крови из разбитого лба, уже успевшие свернуться, но тем не менее затрудняющие обзор, да разбитые очки дополнительной реальности. Очки, которые не только позволяли ему прекрасно видеть ночью, но и обеспечивали управление сопряженными устройствами. Начиная от инвалидной коляски и заканчивая шокером-квадрокоптером.
На этом фоне большей неприятностью выглядел разве что слабый привкус кисляка, свидетельствующий о том, что перезагрузка, а вслед за ней и неизбежное прекращение бытия Паломника, грядет в лучшем случае через час, а то и быстрее. Впрочем, в данной ситуации, отсутствие возможности управлять инвалидной коляской и стремительно приближающееся обновление кластера был событиями равновеликими. Поскольку, даже будь у него фора в сутки, без своего транспортного средства инвалид все равно не смог бы покинуть обреченный город. Рассчитывать на то, что ему удастся воспользоваться одним из автомобилей, во множестве припаркованных под окнами домов, не приходилось. А ползти на руках, пусть даже и по пустынной асфальтированной дороге километров пятнадцать, до границы кластера, у него вряд ли получится.
Правда первый поток сознания, склонный к перфекционизму, тут же возразил, что пятнадцать километров это к восточной границе города, а если попытаться вернуться в Великий Лес, то и пяти не наберется. Но тут же пристыжено замолчал, сообразив, что о нескольких часах форы и речи не идет, ощутив усиливающийся привкус кисляка во рту.
Вокруг, что называется «ни души». И хотя темень, не позволяла однозначно утверждать
подобное, а в квартирах окружающих домов, наверняка, застыли многочисленные пустыши, Паломник необычайно остро почувствовал себя единственным оставшимся в живых человеком, во всем многотысячном городе. Этаким последним представителем человечества на планете, а может быть и во всей Вселенной.
И что за чушь в голову лезет? удивился Паломник, не слишком-то по складу характера предрасположенного к пафосным бредням. Видно здорово меня по башке ударило. После чего на ощупь вытащил из рюкзака, который несмотря на все перипетии, так и остался лежать у него на коленях, фляжку с живчиком и от души хлебнул. Сразу полегчало. Во всяком случае дурацкие мысли про Вселенную и Последнего Героя тут же развеялись