Так вот, глядя на город с помощью объективов видеокамер, Андрей сначала не заметил ничего необычного. Но когда перенацелил свое внимание на пригород, не поверил глазам своим. Вместо привычного и обжитого редкого леса, скорее даже не леса, а этакого пригородного лесопарка и неширокой речки, огибающей город, на горизонте, вдалеке, невесть откуда возникли настоящие вековые дебри. Чащоба была представлена дубами великанами и как бы не секвойями с криптомериями, в ботанике Андрей был не очень обознан, но то что подобному лесному монстру для достижения высоты в полста метров требуется не одна сотня лет прекрасно понимал. И тот же проспект Тракторостроителей, ранее шестирядной бетонной лентой плавно перетекающий в мост над Удой, просто обрывался, как будто бы срезанный ковшом гигантского бульдозера, совмещаясь встык и перетекая в неширокую извилистую грунтовую дорогу, тянущуюся по степи к лесной чащобе.
И степь, и чернеющий вдалеке лес представлялись на первый взгляд совершенно безжизненными. А вот когда Андрей переключился на камеры, направленные в противоположную сторону, ситуация резко изменилась. С этой стороны города располагалась промышленная зона. И если заводские корпуса сохранились в неприкосновенности, то дачные участки, на берегу все той же Уды, полукольцом
охватывающей город, обладание которыми являлось демонстрацией высокого статуса и принадлежности к городской элите, напрочь исчезли. И с этой стороны проспект Тракторостроителей, рассекающий город на две неравные части, обрывался, упираясь в грунтовку. Только в этот раз степь не заканчивалась лесом, а расстилалась до горизонта, в который убегала все та же извилистая дорога. И сейчас по этой дороге стремительно мчалась стая непонятных созданий, представленная тварями, которых и вообразить можно было разве что по пьяне. Вот только Андрей никогда в своей жизни не пробовал алкоголь. Поэтому уповать на алкогольное отравление ему не приходилось, а признаться самому себе, что он не успел покончить с собой, прежде чем окончательно не сошел с ума не позволяло чувство личного патриотизма. К тому же среди симптомов БАС галлюцинации не числились. Поэтому воспользовавшись зумом молодой человек попытался детальнее рассмотреть тварей.
К этому времени первые, наиболее шустрые монстры уже оказались в черте города и тут же набросились на одиночных прохожих, двигающихся улицами. Результат всегда был одним и тем же. Бросок в сторону недоумевающего пешехода, фонтан крови и пожираемое тварью тут же на месте тело. Причем одними пешеходами дело не ограничилось. Андрей увидел как монстр, размером с носорога, только прямоходящий, напоминающий чем-то пресловутого кинематографического Кинг-Конга, одним ударом своей массивной туши перекинул троллейбус, разорвал лапой железную обшивку и начал поодиночке вытаскивать из салона людей.
Будь Андрей нормальным человеком и сохрани он возможность говорить, глядя на эту сцену он бы непременно сказал что-то типа: «Охренеть можно». А то и покруче. Хотя, будь он нормальным человеком, скорее всего он просто впал бы в состояние гроги, не будучи в силах поверить увиденному и вымолвить слово. А вот будучи для самого себя давно уже мертвецом, Андрей просто мозговой командой отключил камеры и попытался понять, что же случилось с таким ранее привычным и понятным ему миром.
Глава вторая. Бурый
Андрей прикинул, что на каждого монстра в городе миллионнике приходится до пятисот жителей. А с учетом наличия тех же вооруженных полицейских и военных из местного гарнизона, расквартированного в казармах ранее принадлежавших летному училищу, ситуация с тварями на первый взгляд не выглядела столь безнадежно, как изначально показалось инвалиду. Гораздо большую озабоченность вызывало отсутствие связи и электричества. Судя по всему, городская ТЭЦ, расположенная в том же промышленном пригороде, силами которой некоторое время поддерживалось электроснабжение, смог же троллейбус выехать на маршрут, приказала долго жить. Мгновенно во всем городе погасли окна в квартирах, где ранние пташки не удовлетворенные тусклым утренним светом включили дополнительное освещение.
Андрея об отключении центрального энергоснабжения оповестила Система управления Башней Инвалида. Этакий аналог Умного Дома. Только на пару порядков сложнее. Она же включила резервные генераторы, запитав все критически важные элементы инфраструктуры Башни Инвалидов. В первую очередь все то, что связано с обеспечением жизнедеятельности самого Андрея. А заодно и многочисленные охранные системы.
Со временем паранойя Андрея приобретала все более гротескные формы. И он стал предпочитать людям умное железо. Фактически, кроме дежурных врачей, каждый вечер в одно и то же время осуществляющих медицинский осмотр его тела и выполняющих необходимый комплекс санитарно гигиенических процедур, он лично не общался с людьми уже как бы не год. Даже строители, осуществившие
установку конструкций, необходимых для прощального полета Андрея, сделали свою работу в то время, пока сам инвалид скрывался в соседней защищенной комнате, этаком аналоге израильского МАМАДа.