На перед по курсу вывел на турели пушку активной обороны, а ниже ее установил турель полицейской модели парализатора. Получился вполне себе неплохой агрегат, с учетом того, что ранее челнок был конверсионным, бывшей военной модели, и сам по себе имел запас бронирования и прочности в сравнении с гражданскими моделями.
Атмосферные скоростные характеристики он теперь по прогнозу искина имел вполне неплохие, мог спокойно выдавать две тысячи местных километров в час на высоте свыше 5 км при движении по прямой в крейсерском режиме, а в маневренном движении на меньшей высоте был способен держать скорость около тысячи километров в час.
Судя по имеющимся у меня данным, местные летательные аппараты пока и до шестисот километров в час дотянуть не могли, так что при необходимости я легко уйду от любого преследования со стороны местных, а если сильно припрет, то просто выйду в стратосферу или на ближнюю орбиту и там спокойно пересижу до темноты.
За эти дни я завершил изучать базы по холодному оружию, абордажу и контрабордажу и сейчас в моменте у меня стояла на изучении база по тактике наземных операций по четвертый уровень включительно. Из запланированного к изучению в очереди оставалась только база по боевой медицине.
Теперь мне нужно было озаботиться собственным внешним видом и документами, чтобы при необходимости можно было адекватно контактировать с местными, не бросаясь в глаза своим высокотехнологичным комбезом и наличными девайсами.
Так что сегодня ночью я планировал, как и вчера, поживиться на свалке металлоломом, но кроме того, я запланировал операцию по добыче местной одежды, ботинки меня устраивали и свои, они были черного цвета и в глаза не бросались. Ну и местных денег хоть немного раздобыть, чтобы уже завтра днем я мог выйти к людям.
По имеющимся у меня данным из скомпилированной искином базы здесь в цене были золото и серебро, а также украшения из них.
Вот я заранее и выдал программное задание в конвертор, чтобы он выделял эти два металла из поступающего на переработку металлолома и формировал из них отдельные слитки. Пока за все время его работы получился лишь небольшой слиток серебра грамм на двести и совсем маленькая плиточка золота, грамм на тридцать. Ну такие уж были исходные материалы, мало было в них ценных для местных металлов.
Какие из них делать изделия я не особо представлял, но решил, не мудрствуя, сделать десяток чешуйчатых серебряных браслетов по типу браслетов к ручным коммуникаторам Содружества, только сплошных, с простой застежкой. Если вдруг местным не понравится, подсмотрю, что у них тут в ходу у самих и потом сделаю копии.
Глава 12
Ночи здесь хоть глаз коли, если ты не в крупном населенном пункте, там хоть какое-то освещение предусмотрено, так что первую ночную ходку я сделал до города Бреста, выискивая подходящего мне по размерам субъекта из аборигенов, чтобы парализовать и по-тихому снять одежду. Разумеется, грабить людей я не собирался, взамен планировал оставить в качестве компенсации один из имеющихся серебряных браслетов. Не знаю точно, но думаю, что это будет вполне адекватная
компенсация отсутствующей одежде и причиненному легкому беспокойству. Регулярно промышлять подобным я не собираюсь, но конкретно сегодня придется поступиться своими моральными принципами, жизненная необходимость заставляет.
Пришлось мне изрядно полетать над ночным Брестом, прежде чем сканер выдал, что имеющееся у замеченного субъекта телосложение соответствует моему по всем параметрам. Тот, кстати, зачем-то сидел в кустах густо заросшей деревьями и кустарником части города, где время от времени прогуливались по тропинкам группы людей. Слегка оглушив его парализатором, я быстро спустил челнок вниз, вышел, снял с молодого аборигена какую-то легкую куртку, рубашку и штаны, нижнее белье и обувь с него мне были не нужны, поэтому оставил их аборигену, после чего, нацепив ему на руку один из ранее заготовленных браслетов, я с ворохом одежды так же быстро погрузился обратно в челнок и взял направление в сторону свалки металлолома.
Анджей Скорзинский, горячий патриот своей родной Польши, недавно разорванной двумя стервятниками германским и советским, сегодня сидел в засаде в парке, рассчитывая напасть на какого-нибудь красного командира, чтобы завладеть его оружием, ну и деньгами с личными вещами, чего уж там. К сожалению, все вокруг гуляли по двое и более, поэтому удача все никак не шла к нему в руки.
В какой-то момент он почувствовал, как все его тело скрутила судорога и он понял, что падает и теряет сознание. Когда он очнулся и понемногу расшевелился, то обнаружил, что раздет до майки, трусов и носков, рядом аккуратно стоят его штиблеты, а на левой руке у него надето что-то металлическое. Наручники, пришла к нему холодная мысль. Но подтянув руку к глазам, он с трудом в темноте разглядел, что это не наручники, а какой-то браслет. Состояние у него сегодня было уже совершенно никакое, чтобы заниматься патриотическим гоп-стопом, поэтому обувшись и пошатываясь, и стараясь держаться темных дворов, он побрел домой. Сегодня его жизнь покатилась по-другому сценарию, он не дождался одинокого, идущего через парк, капитана НКВД и не был им застрелен при совершении разбойного нападения с ножом, вследствие чего позже вступил в Армию Крайову, всю войну партизанил в одном из ее отрядов, голодал, был два раза ранен немцами, но прожил долгую жизнь и даже успел увидеть незадолго до своей смерти, как его родная Польша скинула, наконец, с себя сдерживающую ее нормальное развитие коммунистическую идеологию. Браслет он так и носил до самой смерти, искренне считая его своим талисманом.