Эй, мужик, страж
аж попятился от такого напора. Вправду, что ли, случилось чего?
***
Она похожа на Макса, решительно заявила Элиза Анатольевна.
Господь с вами, укорила её Ленкина мама. К счастью, девочка удалась в нашу породу. Смотрите, какой носик, какие глазки. Красавица!
Конечно красавица, настоящая принцесса. Нос наш, петровский. И глазки тёмненькими будут.
Светленькими. И волосики тоже. Вот в Мухлово к нам приедет, мы её ягодками, овощами со своего огорода, молочком откормим. Будет как мама.
Какие там глазки? недовольно проворчал Михал Сергеич, осторожно заглядывая в кроватку, смахивающую на пластиковый ящик, только без крышки. Ничего ж не видать.
Вот и мне кажется, что больше всего она похожа на обезьянку, улыбнулась Ленка, разглаживая на плоском, наконец, животе унылое больничное одеяло.
Интересно, почему даже в вип-палате всё такое унылое и казённое? Наверное, потому что здесь всё-таки больница, а не дворец съездов, к примеру.
Ты что такое говоришь, доча?
Елена, как так можно? Наша девочка само совершенство!
Спятила совсем? На обезьяну похожа, надо ж сказануть!
Это всё гормоны, точно вам говорю!
А дядюшка только глянул на Ленку одобрительно.
Старообрядцева попыталась миролюбиво улыбнулась обеим новоиспечённым бабушкам, наконец, пришедшим к согласию, и от души зевнула. Хорошо её дочери, спит себе и спит и ничто её не волнует, а ты тут отдувайся за двоих. За троих даже.
Дверь палаты распахнулась с таким энтузиазмом, что шваркнула о стену, обнаружив на пороге страшного, даже жуткого господина Петрова: волосы, выбившиеся из короткого хвостика, всклокоченные, небритая морда бледная, под глазами круги, нос ведьминский, крючком, общий вид насупленный.
Ты где был? эдак невзначай поинтересовалась Ленка.
Цветы искал, буркнул Макс.
Нашёл?
У меня их отобрали.
Злые враги?
Тётка в халате.
И правильно сделала. Ты с дочерью знакомится будешь или ещё погодишь?
А Макс неуверенно переступил с ноги на ногу, провёл ладонью по волосам, впрочем, без особого успеха, растрепал больше. А можно?
Ангел улыбнулся, устало повёл плечами, разминая. Крохотное пёрышко выпало из белого крыла, спорхнув на одеяльце в маленькой кроватке. Он нагнулся было, чтобы поднять, но передумал: пусть его, всё равно подумают, что из подушки вылезло, а ей на счастье. Может, хоть она не будет его искать, поймёт, что оно всегда тут, рядом. Нужно всего лишь соблюдать три правила: не делать того, за что потом будет стыдно, не желать зла и никогда не жаловаться на судьбу. А чего на неё жаловаться? Ведь она такая, какой её люди делают.
КОНЕЦ