Что-то я его раньше не видал, заметил Макс, наклонившийся к столу и даже лампу поправивший, чтобы удобнее было рассматривать. Хотя отец в своё время надарил тебе кучу цацек.
Потому как раньше тебе и не показывали, улыбнулась хозяйка. Хотя, конечно, твой отец на мне не экономил, знал, как я люблю винтажные украшения. А их в советские времена было не так просто достать. Вам нравится, Лена?
Элиза протянула к ней руку с накинутым браслетом. Ленка кивнула, мерцающий ручеёк действительно завораживал. Да что там говорить, красиво и всё тут. И дорого, наверное. Хотя как по ней, китайские украшения, которые в таких прозрачных пакетиках да на картонной подложечке продают, блестели ни чуть не хуже. Нет, понятно: тут настоящее, а там даже и не подделка, а так, фуфло, но В общем, что было дальше с камнями, выковырянными из статуи богини Кали, хотелось услышать гораздо больше, чем рассматривать алмазы, пусть самые и настоящие-принастоящие.
Да, прав, наверное, дядя: «Елена, ты удручающе глупа!». Ведь, как известно, бриллианты лучшие друзья всех девушек, об этом даже песня есть.
Всё это замечательно, решил Макс, откидываясь на спинку кресла. Но при чём тут какая-то певица? И, кстати говоря, уже второй час ночи.
Я не знаю, при чём тут певица, снова нахмурилась Элиза Анатольевна, погладив ручеёк, словно он живой был. А тебе придётся потерпеть, я ещё не закончила.
Петров вздохнул, но вроде бы расслабился, сложил руки на животе, наверное, приготовился терпеть.
Папа женился поздно, я родилась в тридцать седьмом, маме тогда исполнилось девятнадцать, а отцу пятьдесят. Дедушка к тому времени уже умер. Макс опять присвистнул и Элиза сердито глянула на него. Не мешай, пожалуйста, а то я так до утра не закончу. Петров примирительно выставил руки ладонями вперёд и свесил голову покаялся, значит. Я, между прочим, тебя тоже родила в сорок четыре. И, насколько знаю, бабушкой до сих пор не стала. Так что можно считать, поздние браки традицией нашей семьи. Макс серьёзно покивал. И не паясничай, обаяния тебе это не добавляет. Короче говоря, чтобы не затягивать, в сорок первом году мы жили в Ленинграде.
Петров резко выпрямился в кресле, положив руки на подлокотники.
Об этом тебе тоже не рассказывали, грустно улыбнулась Элиза Анатольевна. А вам, Лена, дата ни о чём не говорит? Дата Ленке на самом деле ни о чём не говорила, но она, конечно, сама догадалась. Восьмого сентября тысяча девятьсот сорок первого года началась осада Ленинграда. Старушка потёрла лоб. Папу в армию по возрасту не взяли. Он умер уже в ноябре. Я это хорошо помню, хоть мне исполнилось всего четыре. Он просто лёг и лежал долго-долго, а потом его куда-то унесли.
Мам, почти шёпотом позвал Макс, но Элиза подняла руку.
Моя мать работала, не помню где, но приходила она только ночью. Или мне это уже сейчас кажется? Нами, детьми, занималась соседка. У нас была огромная коммунальная квартира, комнат на двадцать, не меньше, и очень много детей. Днём тётя Рая не давала нам ложиться, заставляла играть, пусть даже в ладоши хлопать, но не ложиться. А очень хотелось спать и ужасно болел живот. Есть не хотелось совершенно, просто живот болел. Я пряталась в шкаф, у нас в коридоре был такой здоровенный шкаф, я забиралась в него и мгновенно засыпала, хотя было так холодно Но тётя Рая меня вытаскивала оттуда и опять заставляла хоть что-то делать. Она так жутко материлась!
Элиза Анатольевна подняла голову и снова улыбнулась. Глаза у неё блестели ничуть не меньше, чем камни на столе. От слёз, наверное.
Тётя Рая мне потом и рассказала, как всё случилось. Понятия не имею, откуда мама узнала об этой женщине, наверное, кто-то подсказал поменять обручальное колечко. Ведь о парюре, которую отец сохранил, никто не знал. Кроме неё, кажется, ещё что-то было, какие-то украшения. В этот момент Ленка даже вздрогнула, о богине Кали и алмазах она и думать забыла, представляла девочку, забирающуюся в громадный шкаф, чтобы поспать, потому что сил совсем не осталось, очень холодно и от голода болит живот. Я эту женщину буду называть просто «она», ладно? До войны Она вроде бы работала директором магазина, а потом его разбомбили, но Она знала, как попасть на склад. Правда это или нет, не важно. Просто у Неё были продукты и Она их
охотно обменивала на драгоценности, только на драгоценности и не на что другое.
Представляю, какой был курс, буркнул Макс.
Не представляешь. Так или иначе, но эти продукты помогли нам выжить. Мне, маме и тёте Рае, которую мать подкармливала, чтобы она смотрела за мной. Потом мама ушла менять перстень из парюры, остался только он и колье, но не вернулась. Мы с тёткой Раей ждали сутки, а с утра пошли узнать. Она боялась оставлять меня одну в квартире, ведь соседи В общем, к тому времени уже никого не осталось, лишь мы трое Лена, не плачьте, пожалуйста. Всё давно-давно уже прошло, вот я, живая и здоровая. Ленка, только теперь сообразившая, что ревёт, уже всё лицо мокрое, поспешно утёрлась рукавом. В общем, мы добрались до этой женщины, но Она сказала, что мать мою давно не видела и ни про какой перстень, естественно, не слышала. Ну а потом нас эвакуировали и всё закончилось не так плохо.