Пико увели, и Тома хмуро посмотрел ему вслед.
Может вздёрнуть его на дыбу, ваша светлость?
Он прав, вздохнул Марк. Времена изменились. Теперь наших подозрений недостаточно, чтоб отправить кого-то в объятия палачей, даже если это отъявленный мерзавец. Мы можем найти тех, кому он поручал распускать слухи?
Это не так уж трудно, но мало, что даст. Они, быть может, подтвердят, что Лягушонок распространял слухи о частных лицах, но у нас нет полномочий и оснований заниматься этим. Это дело полиции магистрата, и ему может быть дан ход только при наличии жалобы. Но никто никогда не признается, что говорил худое о короле или его приближённых, поскольку это грозит большими неприятностями не только этому прохвосту, но и тем, кто разносил эти сплетни.
Верно. Можно отправить гонца в Орфор, наверняка он что-то натворил там, и мы сможем получить основания для того, чтоб удержать его в тюрьме подольше, и пригрозить, что отправим его обратно для получения наказания. Но это долго. Сделайте так: подошлите к его знакомцам наших людей, пусть те выболтают им побольше. Я должен знать, какие слухи он распускает по городу. Тогда я смогу прижать его, а пока узнайте, привезли ли ещё кого-нибудь из нашего списка.
Дворцовый колокол уже известил о наступлении первой стражи, а долгожданных вестей от Гаспара всё не было. Ещё несколько несчастных книжников отправились на ночёвку в камеры Серой башни, а из их домов возвращались сыщики с донесениями, что при обыске не нашли ничего подозрительного. Троих из списка так и не смогли разыскать, потому что либо по указанным ими адресам их не было, либо они никому не сообщили, где остановились.
Марк стоял у окна в своём кабинете, задумчиво глядя на улицу, где наливалось чернотой ночное небо. Пока все его усилия не увенчались успехом, и оставалось ждать дальнейшего развития событий, которые, быть может, дадут новую подсказку.
Уже было совсем поздно, когда в дверь кто-то поскрёбся и на пороге появился молодой сыщик Люсьен Демаре, лишь недавно принятый на службу. Он пока не делал особых успехов, и, кажется, барон вызывал в его душе священный трепет, поскольку он испуганно замер на пороге, не решаясь пройти дальше.
Что скажешь? устало спросил Марк, посмотрев на него.
И парень начал сбивчиво объяснять, что ходил по тавернам, чтоб услышать сплетни, которые мог распространять Лягушонок. Он вконец вымотался, ничего не нашёл и завернул в трактир, который держит его мать, чтоб поужинать. Там он и услышал, как одна из служанок ругает Беренгара и говорит, что молодой король предал память отца, сдавшись алкорцам.
Только вы не подумайте, что в этом замешана моя мать! воскликнул юноша. Она честная женщина и искренне любит нашего короля, всё восхищается, какой он ладный красавец, и ходит ко всем его официальным выездам, чтоб покричать ему благословения и помахать руками. Она и Сюзетту всё время одёргивала, только эту злую девку разве заткнёшь! Я и стал её расспрашивать, а потом сказал, что сдам её тайной полиции. Ну, она перепугалась и выложила, что ей дал серебряную марку господин Пико и велел ругать короля. Я приказал ей сидеть на кухне и ждать, а сам прибежал к вам. Она, наверно, до сих пор сидит там в углу за очагом и ревёт.
Молодец, кивнул Марк без особого энтузиазма. Что ещё ей велел рассказывать Пико?
Ну, про его сиятельство маркиза Делвин-Элидира, что он тоже предал Сен-Марко, и про вас.
А про меня что?
Ну замялся Люсьен.
Марк прищурился.
Он говорил что-то обо мне и моей жене?
Ну, да. И про мальчика, вашего пасынка.
Вот оно что, барон усмехнулся
и, пройдя мимо юного сыщика, одобрительно похлопал его по плечу и вышел из кабинета.
Он спустился по винтовой лестнице и, миновав первый этаж, углубился в казематы подземной тюрьмы.
Пико в это время сидел в своей тёмной камере возле стены и слушал, как где-то капля за каплей стекает с потолка вода. Он обдумывал ситуацию и свои дальнейшие действия, когда услышал в коридоре шаги. К решётке его камеры подошел барон де Сегюр, а сопровождавший его тюремщик вставил факел в кольцо на стене, долго звенел ключами, отпирая решётку, а потом молча удалился. Барон вошёл в камеру и остановился в паре шагов от Пико. Тот поднялся, вытирая грязные руки о полы камзола.
Пришли заключить сделку или сообщить о том, что выпустите меня? усмехнулся он.
Ты не выйдешь отсюда, негромко проговорил барон и, шагнув к нему, взял его за горло рукой, затянутой в перчатку. Рука поднялась вверх, и Пико с ужасом почувствовал, как его ноги оторвались от пола и повисли в воздухе. Что ты там говорил о моей жене? Ну-ка, повтори!
Я не знаю о чём вы! прохрипел Пико попытавшись вырваться, но не решаясь сопротивляться. Я ничего о ней не говорил!
А девица Сюзетта утверждает, что говорил. И о жене, и о моём пасынке, и обо мне. Значит, это я убил Монтре, да? Ты это видел? Или тебе кто-то сказал? А вдруг это правда?
В глазах Пико мелькнул ужас.
Я ничего такого не говорил! Эта сумасшедшая девка врёт! У вас нет доказательств!
А мне нужны доказательства, чтоб придушить тебя? всё также тихо спросил Марк. Ты уверен, что кто-то озаботится тем, что ты внезапно умер в тюрьме? Ты совершил ошибку, когда взял заказ на очернение короля, но самая большая твоя ошибка, что ты посмел поливать грязью меня и мою семью. Я не прощаю подобных оскорблений, и ты слишком мелок, чтоб я тратил слова и силы на честный поединок. Ты сдохнешь здесь и сейчас, и твой грязный рот закроется навсегда.