Дело о нападении на славных рыцарей Римара и Феррата
1
Дай посмотреть, Бертран Нуаре протянул ему руку и, получив книгу, перелистнул несколько страниц. Неплохо.
Этот художник называет себя Флоридором и сейчас преподаёт в лейденском университете живопись и каллиграфию, с воодушевлением продолжил Дезире. Я думаю, что тебе нужно пригласить его ко двору, Жоан!
Флоридор? переспросил король с недоумением. Он что, алкорец?
Думаю, что это псевдоним, усмехнулся Анри Раймунд. Я тоже слышал о нём. Он талантливый живописец и скоро войдёт в моду. Наверно на самом деле его зовут как-нибудь вроде Жак Кливе или Ганс Мюллер, но художники живут по другим законам и столь прозаичные имена им не по нраву. Если ты хочешь иметь самый изысканный двор на континенте, то стоит его пригласить, только поторопись, пока его не умыкнул у тебя из-под носа Ликар. Он тоже хочет, чтоб двор его отца был самым-самым.
А ты что думаешь, мой Марк? спросил король, опустив подбородок на плечо старшего друга.
Барон де Сегюр сидел с лютней в руках перед пюпитром, на котором стояли нотные прописи. Король устроился рядом на обитом бархатом стуле и, заглядывал в ноты из-за его плеча.
Если он так хорош, то вам стоит его пригласить, ваше величество, произнёс барон, не отрывая взгляда от нотного листа. Так вы выиграете этот тур у энфера. Такая игра на пользу вам обоим, лишь бы она не перетекла в военное противостояние.
Я понял, кивнул Жоан и обернулся к своему секретарю. Жискар, напишите приглашение, не жалейте цветистых фраз и радужных обещаний. Гонца отправьте к нему немедля, и тут же утратив к этой теме интерес, ткнул пальцем в ноты. Мне не нравится этот фрагмент, Марк. Он утяжеляет всю пьесу, тебе не кажется?
Я согласен с вами, мой король, кивнул тот. Я сыграл бы это так
И его пальцы легко забегали по струнам, извлекая из них лёгкую, слегка меланхоличную мелодию.
Отлично! воскликнул Жоан, кивая в такт, а потом обернулся к Жискару. Дайте мне перо. Скорее запиши, Марк, пока мы не забыли этот эффектный пассаж!
Теперь и музыка! рассмеялся Анри, глядя на них. Господин барон, есть ли хоть что-то, что вам не подвластно?
Спросите лучше, есть ли хоть что-то, что не включил в мою программу обучения Арман, стремясь исправить мою лень и гордыню, рассмеялся Марк. И если лень скоро сдалась под его напором, то гордыня устояла, не смотря ни на что.
Неправда, возразил Жоан. Ты сам говорил мне, что между гордостью и гордыней глубокая пропасть, и сам же преодолел её одним прыжком!
Вы перехвалите меня, мой господин, усмехнулся Марк, продолжая играть на лютне и скользя взглядом по нотам.
Какое-то время все прислушивались к мелодии, которую он наигрывал, Дезире задумчиво смотрел в заполненный голубыми сумерками сад, Бертран листал книгу по каллиграфии. Анри смотрел на короля с улыбкой.
Жоан, могу я спросить тебя кое о чём? Если это по-прежнему секрет, то можешь не отвечать, и, поймав взгляд короля, произнёс: Мой отец проговорился на днях, что вскоре ожидается визит Беренгара. Это правда?
Да, мой милый, вздохнул король. Но, поскольку, мы ждём его с важной миссией, как посланца альдора, говорить об этом раньше времени не стоит.
Об этом уже все знают, пожал плечами Дезире. В городе ходят такие слухи, причём они полны раздражения.
С чего бы это? нахмурился Анри. Из-за того, что он служил луару в последней войне? Что с того? Король Ричард изгнал его, и он воспользовался своим правом сменить сторону.
Дело не в этом, подал голос Бертран. Кто-то распространяет о нём весьма нелицеприятные слухи.
Что за слухи? насторожился Жоан.
Говорят, что он интригами и клеветой удалил от трона коннетабля маркиза де Лианкура, чтоб занять его место.
Что за
чушь? воскликнул Анри. Он никогда не был коннетаблем. Арман дал ему звание маршала, чтоб не лишать заслуженных привилегий де Лианкура, но тот обиделся и сам отошёл от дел.
Это знаем мы с тобой, а сброд носит по городу другую версию. Ещё говорят, что во время той, прошлой кампании Беренгар приказал сжечь какую-то алкорскую деревню вместе с жителями из-за того, что там к нему не проявили почтения. Марк, вы участвовали в той войне. Это возможно?
Нет, слегка раздражённо ответил де Сегюр. Арман категорически запретил сколь бы то ни было жестокое отношение к мирному населению, и маршал полностью разделял его точку зрения. Он всегда был терпим к селянам, даже если они, считая себя подданными альдора, проявляли непочтительность или неповиновение. Я всегда поражался тому, как он сносит ругань и проклятия, которыми его порой встречали в захваченных селениях, но он говорил, что нельзя наказывать за верность, даже если это верность твоему врагу.
Мне он говорил, что порой лучше укрепить свою волю, смиряя гнев, чем проявить неуместную жестокость к слабым, кивнул Анри.
Так я и думал, кивнул Дезире. Я не знал его так хорошо, как вы, но со слов отца он известен мне как человек мудрый и благородный, потому даже не буду спрашивать о том, правда ли, что он нажился на той военной кампании, поскольку мне известно, что это такая же ложь, как и всё остальное. Но я недавно услышал ещё одну историю, он взглянул на Марка. Может, вы, барон, что-то знаете об этом. Говорят, что Беренгар соблазнил баронессу де Монфоль, убил её мужа и бросил её в бедственном положении.