Чего там, Тимка? придерживая большой гвоздь зубами, невнятно, но доходчиво поинтересовался дед.
Да сам не пойму, чуть испуганно отозвался Кукушкин. Грохочем что-то, - и уточнил почти шепотом, в церкви и з н у т р и.
Да ладно брехать-то, неуверенно проговорил Опушкин. Изнутри
Суеверный страх перед заброшенной церковью, откуда непонятно как исчезли люди, испытывали все островитяне. Заколоченная церковь постоянно вплеталась в страшилки, рассказываемые детворой длинными зимними ночами, дел Гриша на тех посиделках присутствовал, сам поговорить любил да и послушать не отказывался.
Поглядывая на церквушку, Григорий Николаевич заложил молоток за кушак на тулупе, нащупал валенком ступень пониже
Крестообразно заколоченная дверь старой церкви распахнулась от сильного удара и на крыльцо, заметенное снегом по самые перила, вывалились два человека!
Ооооах! на одной ноте протяжно взвыл Тимоха, дернулся испуганно и ударил плечом по приставной лестнице, по которой дедушка уже спускаться начал
Нога Григория Николаевича Опушкина огромным валенком запуталась между перекладин, не долетая до земли, старик успел подумать: «Кранты. Сломаю-таки ногу-то».
Дикий треск кости. Страшная боль. Григорий Николаевич потерял сознание.
Вышибить заколоченную снаружи дверь получилось не с первого раза. Лишь когда Арсений и Артем-Миранда ударили в нее вдвоем, с разбега, старые доски, крестом наложенные на дверь, разломились и выпустили путешественников на улицу!
Журбин и Киреев-Хорн
рухнули в сугроб, засыпанный щепками, и сразу же услышали крик.
Арсений поднял голову
Не повезло. Церковь стояла на отшибе, была надежда появиться на Острове незаметно, но вот не получилось. Журбин увидел, как вместе с лестницей от крыши отваливается дед Григорий. А рядом с ним Тимоха во всю дурь орет.
Не повезло.
Понесло же Тиму с дедом конкретно в этот момент крышу ремонтировать Не полезли бы Арсений и Миранда выбили бы дверь в церквушке и незаметно прошли до дома бабушки Фаины. Тамару бы у нее спрятали, Киреева «поспать» на лежанке уложили.
Но вот не повезло. На крик Тимохи сбегались все островитяне. Журбин, Тамара и непонятный мужик с Мирандой внутри вернулись в тот же день, когда отец Арсения повез его на снегоходе к тракту. Тот Кого Не Может Быть «попросил» портал отправить их на Остров в день выезда с Пустоши. Напарники решили притвориться перед родней Фаины, что никуда не уезжали, а попросту прокатились вместе с Николаем до трассы и назад вернулись. Так было б проще и обошлось без объяснений откуда уехавший парень взялся, почему Отсутствия Арсения на Острове земляки шаманки могли и вовсе не заметить.
Может быть хотя бы Тамару в церкви спрячем? поморщившись от боли в отбитом плече, предложил Журбин.
С ума сошел? негромко поинтересовался Киреев-Хорн. Она здесь околеет, холодно.
По единственной улице островного поселения уже неслась толпа. У дома деда Гриши бегущие люди разделились, отец Егорши с сыновьями помчался Тимофею помогать подхватили деда на руки, понесли его к Фаине. Прочие бежали к церкви. Разглядев к т о прибыл, Борис Завьялов убрал пистолет в наплечную кобуру.
Неудачно получилось, Сеня, буркнул Киреев-Хорн. Переполох наделали Давай-ка спрячем куда-нибудь Киреева странностей и без непонятного мужика хватает, я телепортируюсь в Тамару.
Фаина накладывала лубок на сломанную ногу деда Гриши. Журбин телепатическим приказом отправил открытого деда в глубокий обморок, но остался возле знахарки боль была сильной, иногда Григорий Николаевич начинал постанывать и тогда Сенька вновь р а б о т а л.
Помимо Журбина и Тамары-Миранды, в гостях у бабушки собрались все завьяловцы, кроме Антонины. Стояли и сидели на лавках молча, под руку не лезли. Ждали, пока бабушка закончит.
Молчала и Фаина. Журбин предполагал, что шаманка на него с расспросами сразу же накинется, но старая ведунья только хмурилась да над поломанной ногой трудилась.
Шагая от церкви до дома бабушки Фаины, Журбин и Хорн успели рассказать друзьям, как оказались на Острове раньше, чем от трассы вернулся отец Арсения. Шаманка этого рассказа не слышала, но почему-то так и не спросила путешественников, не проявила любопытства. Наматывая на лубок бинты, Фаина вовсе не смотрела Арсения.
Когда закончила, встала с лежанки, где остался спать дед Гриша и строго поглядев на Журбина сказала:
Ты убивал.
«Обаньки! пришел от Тамары-Миранды мысленный возглас. И как интересно, она это узнала?! Ты ж для нее невидимый!»
«Фаина видит ауру, расстроено ответил телепат. Могу предположить, что нечто в цветах моей ауры изменилось».
Мысленный разговор с наставницей Журбин «транслировал» для всех завьяловцев. Знал, что Фаина терпеть не может, когда при ней кто-то производит мысленный обмен, предпочитала вслух общаться, но времени на рефлексии и реверансы не было. Арсений чуть наклонил голову и твердо произнес:
Пришлось. Я защищался. Тамару защищал.
Шаманка слабо взмахнула рукой мол, говори, говори, слова все стерпят, отошла к столу и, повернувшись к Журбину спиной, начала прибирать в коробку мази и бинты.