Рубашку снимите, сухо сказала я, совсем не обрадованная перспективой спешной зубрежки общей магии.
В свое время, лет восемь назад, я провела пару месяцев в одной монастырской больнице. Больница, понятно, была бесплатная, предназначенная специально для бродяг, нищих и тому подобных кадров, давным-давно потерянных для общества. Даром что в большей части ярмарочных лубков эти больницы всячески высмеиваются, мне там понравилось: меня вылечили, накормили (не станем заострять внимание чем, ибо тогда это было не столь уж и важно) и даже позволили остаться,
пока зима не пошла на убыль. За два месяца, что я там провела, меня научили нескольким полезным вещам, в частности перевязке; никогда не думала, что подобные знания могут мне пригодиться, а вот поди ж ты
Зашивать я тоже умела благодаря все тому же монастырю. Но, посмотрев на неровные края раны, и впрямь довольно глубокой, я поняла, что это здесь не поможет.
Василиски ядовитые? мимоходом спросила я у Эгмонта.
Ученые еще не определились, настороженно ответил он.
Ничего, скоро определятся, жизнеутверждающе сказала я.
Интересно, мимоходом мелькнула мысль: о чем бы подумала Полин, если бы она находилась сейчас в этой лаборатории? Может быть, о том, как назавтра она стала бы рассказывать подружкам, сколь волнующе нет, волнительно было оказаться в одной комнате с боевым магистром, вдобавок голым по пояс. Мне, в отличие от впечатлительной алхимички, приходилось видеть и более хм откровенные варианты. В конце концов, я десять лет бродила по трактам. Так что единственная цель, с которой я из-под ресниц рассматривала Эгмонта, была возможность выяснить его ну скажем так, состоятельность как противника в не-магическом поединке.
В отличие от Хельги, гордившегося бицепсами, трицепсами и прочими мышечными изысками, Рихтер не походил на мускулистый платяной шкаф. Скорее, он был жилистым и прочным, как кожаный ремень; впрочем, я отлично помнила первое занятие по боевой магии и неплохо знала силу удара своего магистра. Другое дело, что того же Хельги я, быть может, рискнула бы вымотать, утомить долгим поединком а вот с Эгмонтом, похоже, этот фокус провернуть было бы куда как сложнее. Во всяком случае, для меня. К тому же он явно был ничуть не менее гибким и быстрым, чем я, а гибкость и скорость были моими основными достоинствами.
Вот так.
Дальше я думать и анализировать не стала. Потому как гораздо больше меня интересовал другой вопрос: как я стану доказывать Ривендейлу, что все-таки взломала здешнюю дверь.
Так что вы забыли в моей лаборатории? напомнил о себе Эгмонт.
Отвечать правду не хотелось, но ничего другого, как назло, в голову не лезло.
Мы поспорили, неохотно ответила я. С Генри то бишь с герцогом Ривендейлом. Смогу ли я взломать ваши чары. На полторы сотни золотых.
И что бы вы стали делать, если бы проиграли?
Я презрительно фыркнула, демонстрируя всю несостоятельность такого предположения.
В крайнем случае взломала бы замок шпилькой.
Магистр хмыкнул, явно сомневаясь в моих способностях взломщика. Помолчав, он спросил:
Вы представляете, студентка, какую создали проблему?
В смысле? насторожилась я.
В очень простом. Адептам все время хочется сунуть нос куда нельзя. И если магистр не хочет, чтобы они докопались до чего-нибудь серьезного, он должен создать им подходящую цель. Мрыс эт веллер, студентка, вы хоть понимаете, какую легенду разрушили?
Я попыталась потупиться, но не преуспела. Интересно, какое наказание определит мне магистр? Припомнив, что он обещал сделать с тем, кому захочется посмотреть на его лабораторию изнутри, я почувствовала, как по спине пробегают целые стада мурашек. Прощай Академия и, мрыс эт веллер, прощай выигранное у Ривендейла золото!
Все, завязала я кончик бинта бантиком и, отойдя, критически воззрилась на забинтованное. Вроде получилось неплохо.
Эгмонт пошевелил раненой конечностью и пришел к такому же выводу:
Сойдет. Спасибо, студентка.
Пожалуйста, буркнула я.
Магистр щелкнул пальцами: к нему, размахивая рукавами наподобие Афилогета, подлетела рубашка. Скептически осмотрев разодранный рукав, он все-таки надел ее и потянулся за курткой.
Он был в перчатках, не сняв их даже тогда, когда сидел вообще в одних штанах. Эти перчатки уже начинали меня раздражать, и потому я не мудрствуя лукаво брякнула:
Почему вы никогда не открываете рук, магистр?
Эгмонт прищурился, глядя мне в глаза:
У каждого свои причуды, студентка. Я же не спрашиваю вас, почему у вас именно такая фамилия?
Пол вздрогнул и едва не ушел у меня из-под ног.
При чем здесь моя фамилия? спросила я, делая максимально безразличное лицо.
Да, собственно, ни при чем Просто, знаете ли, смотрю я на вас и думаю: все замечательно, одна фамилия не подходит. Ну какая вы Ясица? А вот, скажем, Леснивецька но я же вам этого не говорю?
Вот и дальше не говорите, сказала я, не задумываясь о том, что вообще-то разговариваю с собственным деканом.
Отлично, кивнул он. Значит, так, студентка Я не знаю, как вы будете это объяснять вашим коллегам, но, если еще хоть один адепт появится