ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
Я проводила взглядом покачивающийся листок и вернулась мыслями в кабинет.
День сегодня был определенно исторический: второй парой у нас стояло практическое занятие по боевой магии, первое для нашего курса. Что ни говори, а теория уже успела всем основательно надоесть; тема магической экологии оказалась донельзя скучной, учили ее только потому, что история с Генри Ривендейлом не успела еще изгладиться из памяти. Практики ждали все, и я не была исключением.
Беда была только в том, что это историческое событие наложилось на другое, и эффект, как частенько случается в такой ситуации, оказался весьма предсказуем. Как раз накануне один из семи наших вампиров отмечал стодвадцатилетний юбилей; вечером, понятно, мало кто интересовался конспектами, а утром и подавно было не до того. Мандрагоровая самогонка в просторечии «мандрагон» оказалась на удивление коварной: если вечером адепты еще удивлялись, почему этот напиток запрещен в большинстве цивилизованных государств (бормотуху пьют, спиритус пьют, а мандрагон им чем плох?!), то к утру вопросы отпали сами собой.
Если бы боевая магия стояла первой парой, то основам будущей профессии обучалось бы только двое непьющая я да гордый Ривендейл, который, как выяснилось, в рот не брал жидкостей, на бутылке коих не нарисовано по меньшей мере пять звездочек. Думаю, перед действием мандрагорового спирта спасовал бы и Рихтеров авторитет: алхимия есть алхимия, против нее не попрешь. Но к третьему занятию пришли практически все не было от силы двоих или троих.
Практикум у нас проходил в совершенно незнакомом мне кабинете. Это была просторная комната, в плане представлявшая собой идеальный квадрат; деревянный пол сплошь покрывали какие-то руны, а из мебели здесь имелась только небольшая грифельная доска. На нее мы все смотрели с большой надеждой, ибо там было написано заклинание, то самое, которое нам было должно отработать. Увы, доска не была расположена делиться практическими навыками. А без них любое заклятие есть не более чем набор звуков.
Парт, скамеек или хотя бы стульев в кабинете не водилось. Мы столпились у дальней стены; Ривендейл, стоявший недалеко от меня, пробормотал что-то касательно цивилизованности и приличных стран, но я не особенно прислушивалась. Гораздо больше меня волновали собственные познания. Получить двойку на практикуме, конечно, плохо, но дело было не только в этом. Даже теоретических занятий с Рихтером мне хватило, чтобы понять: большим человеко-, эльфо- или вампиролюбием тот не отличается, и защищаться сейчас нам придется всерьез. Очень даже всерьез. Сомневаюсь, чтобы магистр применил против нас что-нибудь убивательное, но дураку понятно, что чара будет опасная.
Так, или примерно так,
я рассуждала про себя, пока Рихтер кратко излагал суть сегодняшнего занятия. Эгмонт это вам не Ривендейл; к нему я прислушивалась, закономерно опасаясь какой-нибудь пакости.
Заклинание Щита, которое, бесспорно, вы уже успели отработать, защищает от магических воздействий любой направленности до третьего уровня включительно. До третьего это если техника соблюдена до мелочей; я не жду от вас такого совершенства и потому применю атакующее заклинание второго уровня, достаточно слабое, чтобы вы сумели его отразить. Занятие будет проходить следующим образом. Адепт встанет у дальней черты. Рихтер указал рукой в сторону левой стены: на полу метрах в шести от нее и впрямь обнаружилась широкая темная линия. Я встану в двадцати шагах, у другой черты. На счет «три» я применю заклятие, адепт же попытается его отразить. На случай если попытка окажется неудачной, стена заранее смягчена. Надеюсь, травм не будет.
Я тоже на это надеюсь, пробормотал себе под нос Хельги вампир был бледный, аж с прозеленью, а на щеке у него отчетливо виднелись пять длинных царапин. Во вчерашней пирушке он не участвовал: у вампира была большая любовь алхимичка Ликки де Моран, с которой он и провел весь вечер. Судя по производственной травме, весьма бурно.
Ничего, хмуро шепнул в ответ случившийся рядом Келефин. Медпункт близко, если что доползешь.
Хельги покосился на болтливого эльфа так, что сообразительный Перворожденный быстренько смылся подальше, счастливо избежав необходимости ползти до медкабинета самому. Причем не дожидаясь Эгмонтовых чар, прямо сейчас.
Ну что Рихтер пересек кабинет, остановившись у второй указанной им черты. Добровольцы есть?
Добровольцев, естественно, не нашлось. Народ, и без того стоявший довольно плотно, начал сбиваться еще плотнее. Передние попытались прошмыгнуть назад; но задние, сообразив, что их в таком случае ждет, сомкнули ряды и устояли.
Студент Ульгрем, приказал Эгмонт, так и не дождавшись появления добровольца, вперед и с песней.
Я скрестила пальцы, вампир благодарно кивнул и неохотно подошел к своей черте. На лице его читалась сложная смесь эмоций; впрочем, какой бы сложной она ни была, я запросто бы выразила ее четырьмя словами: «Мрыс эт веллер келленгарм!» Хельги определенно проклинал сейчас Эгмонта, юбиляра, мандрагон, себя и весь прочий мир разом.